Царица поверженная

На самом деле это был торговый зал, освобожденный специально для торжественного мероприятия. По такому случаю ему попытались придать роскошный вид. Шероховатые стены завесили сирийскими драпировками с ручной вышивкой, через каждые несколько локтей расставили светильники на подставках, а близ входа устроили помост, где играли музыканты. Однако запах рынка не могли перебить даже обильно курившиеся благовония. Вдоль стены расположили вооруженных солдат, а большую часть гостей составляли мужчины. Немногочисленные женщины, скорее всего, были женами местных магистратов.

В центре зала находились традиционные обеденные столы и ложа, а гостям попроще предлагали места за длинными столами, наводившими на мысль о солдатской трапезе. Среди собравшихся я заметила и Деллия. Доспехи он сейчас не нацепил, но все равно оделся по-солдатски просто: в скромную тунику и крепкие грубые сандалии. Единственной данью праздничной обстановке был широкий золотой браслет на левой руке. Его окружала группа других солдат, все пили и слишком громко смеялись. Должно быть, они предавались пьянству чуть ли не с утра.

И тут в сопровождении двух военных трибунов в зал влетел Антоний. Увидев его, я вздрогнула – так странно было смотреть на него на людях, в окружении пьянствующей солдатни.

Одет он был получше Деллия, но ненамного: накинул поверх туники плащ с бронзовой фибулой да вместо сандалий натянул сапоги. Однако, судя по растрепанным волосам и раскрасневшемуся лицу, он тоже уже успел немало выпить.

Увидев меня, Антоний кивнул, вскинул руку и выкрикнул:

– Приветствую вас, добрые друзья! Рад вас видеть!

Шум слегка стих, но несколько человек продолжали смеяться и разговаривать. Чтобы призвать их к молчанию, ему пришлось схватить свой кинжал и ударить им о металлическую тарелку.

– Мы здесь, чтобы почтить царицу Египта, проделавшую долгий путь для встречи с нами! – крикнул он.

Голос его, даже под влиянием вина, звучал внушительно и властно.

Вся компания загалдела. Я поморщилась. Что это такое – меня пригласили в казарму?

– Добро пожаловать в наш скромный обеденный зал, – обратился Антоний ко мне, и его речь не была простой любезностью. – Для тебя я попытался превратить его в царские палаты.

Хотя слова его предназначались для меня, смотрел он при этом на своих людей, – похоже, в отличие от моих спутников римляне ничего не знали. Они провели ночь на берегу и полагали, что их командир находился там же.

– Садитесь! Садитесь! – призвал Антоний.

Его повеление было встречено одобрением и незамедлительно исполнено.

Я заняла отведенное мне место рядом с ним на пиршественном ложе, однако сам он довольно долго, стараясь не смотреть в мою сторону, вел разговоры то с одним, то с другим из своих людей. Однако в конце концов ему пришлось сесть, чтобы подать сигнал к началу пира.

Я оперлась на локоть, подвинулась к нему и шепнула:

– Ты постарался.

Но он не взглянул на меня, а лишь опустил голову и буркнул в сторону:

– Я предупреждал, что мой пир не сравнится с твоим.

– Он другой, но мне и сравнивать не с чем. Я бывала на пирах лишь в Риме и Александрии. Откуда мне знать, как принято в столицах провинций?

Меня начала раздражать его странная манера смотреть в сторону. Такой разговор после всего, что между нами было, казался неестественным. Мне очень хотелось повернуть его лицом к себе… а может быть, и поцеловать. Ручаюсь, его солдатам это бы понравилось.

– Да посмотри ты наконец на меня, – с укором сказала я.

Он повернулся, и я увидела на его лице вожделение – или то было отражение моего собственного чувства? Воображение порой заставляет принимать желаемое за действительное. Что поделать, если весь его облик – широкий лоб, темные глаза, полные изогнутые губы – вызывал у меня лишь одну мысль.

– Охотно повинуюсь приказу, – промолвил Антоний, но тут его внимание привлек Деллий.

– Хорошо бы знать, когда в здешних краях наступает зима, – говорил он. – К ее приходу нужно подготовиться заранее.

– У нас долгая осень, потому что гора защищает долину от северных ветров, – ответил один из магистратов Тарса. – А в каком направлении намерены вы двинуться отсюда?

– Дальше, в Сирию, – отозвался Антоний. – А затем в Иудею. Мне нужно встретиться с Иродом.

– А потом? – спросила я.

– Обратно в Рим.

В зал вбежала группа клоунов, одетых в пародийные римские доспехи. Они принялись носиться по залу, выкрикивая загадки.

– На закате поднимается, на рассвете опускается – что это?

Я не сомневалась, что они имеют в виду неполную луну.

Остальные загадки были в том же роде. Попадались, правда, и политические, но тут приходилось шутить с оглядкой. Собравшимся развлечение явно пришлось по вкусу: они хлопали в ладоши и притопывали ногами.

«Что ж, – напомнила я себе, – это все же веселее, чем традиционный римский ужин. Некоторые шутки можно даже признать остроумными».

– Мне всегда хотелось стать солдатом, – сказала я Антонию и положила на его руку свою. К моему удивлению, он отстранился, быстро потянувшись за горстью оливок.

– Тогда пойдем в Парфию вместе со мной, – последовало искреннее предложение.