Царица Шаммурамат. Полёт голубки

— Да, всё так и будет, — согласилась с жрецом Япхатум, при этом скрывая свою досаду. Потом, подумав, что всё в общем-то складывается весьма выгодно для неё, она заговорила в открытую: — То, что ты рассказал об Ану-син, намного упрощает мою задачу. Обладание символом Иштар предусматривает для девушки посвящение в высший разряд жриц без обязательных подготовительных испытаний. После обряда посвящения она сможет беспрепятственно подниматься к святилищу, чтобы славить богиню в гимнах наравне с остальными надитум.

— Нет, Япхатум, ты не поняла, — Илшу бросил на жрицу укоризненный взгляд. — Вот представь себе камень-самоцвет. Мастер старательно шлифует его, наносит грани, чтобы он засверкал всеми цветами радуги, и только потом выставляет его на продажу, назначая самую высокую цену. Так и Ану-син… Я много думал о ней в эти дни, но только прошлой ночью в сновидениях, ниспосланных мне богами, получил ответ на свои размышления. Отныне она не будет петь в хоре; даже став посвящённой, надитум, она не будет петь ни во время богослужений, ни в праздники: больше никто не должен её видеть. Когда же придёт назначенный час, когда я пойму, что Ану-син готова выполнить свою священную миссию, — только тогда мы откроем миру её существование.

После этих слов жрец снова опустился в кресло и, приняв задумчивый вид, умолк.

— Только как же объяснить остальным девушкам её столь неожиданное и необычное возвышение? — поинтересовалась Япхатум, пониманию которой из речи первосвященника было доступно лишь то, что Ану-син всё же станет надитум.

— Ещё не знаю, — тихим голосом ответил Илшу, — но думаю, звёзды дадут мне подсказку.

Он хитро сощурил глаза, глядя на собеседницу, и вдруг спросил:

— Не правда ли, приятно сознавать себя причастным одновременно к делам богов и людей?

Япхатум недоумённо пожала плечами.

— Иногда я не понимаю тебя, почтенный Илшу, и теряюсь в догадках: кому ты служишь больше — людям или богам?

Старый жрец ничего не ответил, и сангу ушла, переполненная странным волнением.

Оставшись в одиночестве, Илшу встал и медленно подошёл к встроенному в нишу резному шкафчику, откуда извлёк ларец из слоновой кости. На крышке ларца была вырезана полуобнажённая богиня со связками колосьев в обеих руках, до которых пытались дотянуться в прыжке два козлёнка. В этом ларце лежала золотая подвеска, которую Ану-син отдала жрецу на хранение.

Илшу с нежной любовью коснулся её пальцами. На его губах играла странная улыбка.

— Звёзды не решают, а лишь предопределяют, — бормотал старый жрец, с умилением разглядывая подвеску. — Я не ошибался — час возмездия близок. Всё будет так, как предсказывалось: изгнанник возвратится в родные чертоги, на троне утвердится истинный наследник, над Аккадом воссияет новая звезда. И я, тот, кого все знают как эна Илшу, как верного служителя Владычицы Иштар, доживу до этого! Да будет так…

Глава 16. Туманное предсказание жреца Илшу

С тех пор, как в храме заговорили — с лёгкой руки первосвященника — о том, что Ану-син является незаконорождённой дочерью вельможи из Ура и что это даёт ей право стать надитум, жизнь девушки проходила в строго установленном порядке. Она вставала на рассвете, ходила к храмовому источнику в пальмовой роще за водой, совершала ритуальное омовение, а остальную часть дня до самого вечера проводила на занятиях с теми девушками, которые, как и она, готовились к обряду посвящения. Поскольку Ану-син уже умела писать и читать, неудивительно, что на уроках грамоты она была лучшей ученицей. С поразительной лёгкостью девушка осваивала искусство врачевания и заклинаний, соединявшее навыки ашипу и асу, усердно и с интересом для самой себя изучала религиозные ритуалы. Она достигла совершенства в пении и танцах — и в этом ей помог её природный талант. В гибкости, грациозности и пластике ей не было равных не только среди учениц, но и среди посвящённых жриц.

Немного сторонясь девушек, с которыми она занималась и готовилась принять сан надитум, Ану-син во всём стремилась превзойти их. Казалось, она старалась за короткий срок наверстать упущенное годами, оживить то, что было дано ей природой, но волею судьбы было сокрыто глубоко в её душе. Ану-син удивлялась самой себе — столько способностей, столько упорства было сокрыто в одном человеке. И хотя раздоры в святилище богини были недопустимы, Ану-син чувствовала неприязнь к себе со стороны некоторых девушек. Каждый раз, замечая на себе чей-то недоброжелательный или завистливый взгляд, она утешалась мыслью, что призвана быть выше всех и не должна затмевать ясность ума мелкими обидами.