Царица Шаммурамат. Полёт голубки

Ану-син сперва не поверила её словам, хотя лицо девушки казалось белым, как мел. Зачем Хинзури говорит то, что страшно даже представить? Разве возможно, чтобы служительницы лучезарной Иштар отдавались мужчинам по своей доброй воле? Или, может, так велит им поступать верховный жрец? Но тогда что он сделает с ней, Ану-син, если она откажется принести своё целомудрие в жертву первому встречному — тому, кто войдёт в храм и укажет на неё? Только теперь Ану-син стало ясно, почему одних девушек обучали лишь пению и танцам, а занятия для других проходили за закрытой дверью в дальнем покое. Значит, одним предстояло развлекать мужчин, а другие должны были стать высшими, посвящёнными в некие таинства, жрицами…

Опечаленная Ану-син понурила голову: такую ли судьбу она искала в святилище своей богини-покровительницы? А Хинзури всё не унималась. Она ещё кричала что-то обидное, повторяла, что только девушки из знатных семейств могут стать надитум — избранницами богини, посвящёнными в тайные ритуалы, а остальные будут служить ей, удовлетворяя похоть мужчин. Потом, охрипнув от крика и видя, что от Ану-син ничего не добиться, Хинзури плюнула ей под ноги и побежала в покои сангу.

— Разве может непосвящённая подниматься к обители богини вместе с эном и посвящёнными? Кто позволит ей, не прошедшей обряд очищения, петь молитвы во славу Иштар наравне с надитум?! — доносились из-за двери крики Хинзури, и невозможно было разобрать слова, которыми пыталась её успокоить Япхатум.

Ссориться с дочерью влиятельного кишского вельможи, который нередко приносил на алтарь богини щедрые пожертвования, не входило в интересы сангу. Однако и от того, чтобы Ану-син пела в хоре во время празднеств, а не только обычной службы, она не собиралась отказываться. Нужно было принять какое-то решение, которое не ущемляло бы выгоды храмовой казны и вместе с тем не нарушало бы традиций. И Япхатум снова отправилась за советом к верховному жрецу — эну Илшу.

Глава 15. Тайное соглашение

Эн Илшу, верховный жрец богини Иштар, Дарующей воду, занимал несколько покоев в задней части храма, которая называлась эгипар. Япхатум прошла по узкому коридору мимо храмового служки, подметавшего пол, отдёрнула пурпурного цвета занавесь и постучала. И снова поймала себя на мысли, что каждый раз, являясь в эти покои, чувствует одно и то же: что весь мир отступает от неё куда-то на задний план, как речные воды отступают, возвращаясь в своё русло после разлива. Послышалось старческое шарканье и покашливание — жрец открыл дверь и, посторонившись, пропустил гостью. Покои были с низким потолком, полутёмные, свет падал только у лампиона, где стоял стол, заваленный глиняными табличками с ровными рядами клинописных знаков. Аскетичную обстановку скрашивала похожая на ковёр настенная мозаика, составленная из маленьких красных, чёрных и белых глиняных штифтиков. Илшу указал Япхатум на складной стул у стены, а сам вернулся на своё место у стола, где уселся в кресло из эбенового дерева.

Япхатум не сразу приняла его предложение. Какое-то время она молчала, раздумывая над тем, как правильно повести разговор, и только прерывистое дыхание выдавало её волнение. К её удивлению, эн Илшу как будто прочитал её мысли.

— Я догадываюсь, о чём ты желаешь говорить со мной, сангу Япхатум, — заявил он и затем продолжил низким голосом: — Ану-син — удивительная девушка. Я уже стар и на своём веку повидал немало дев, блистающих великолепием форм и красотою лика, но Ану-син превосходит ожидания самого утончённого воображения. Женщин, подобных ей, боги не часто создают среди нас, смертных, и в том, что мы можем наяву созерцать столь редкое и необычное явление, заключается причина нашего изумления. Когда Ану-син впервые предстала перед моим взором, я подумал: неужто сама Великая Мать, лучезарная Иштар, приняв облик земной женщины, спустилась с небес. И только услыхав её речи, я понял, что смотрю на отчаявшееся, наивное, хотя и не лишённое острого ума дитя. Это открытие вызвало у меня радостные и горькие думы. Какая участь ждёт девушку? Тернистые пути разбегаются вокруг, дикие сорняки глушат живые побеги. Бедной безродной сироте никогда не подняться из низов на высокую гору, чтобы её увидел весь народ. На каждом шагу всевозможные бездари и праздные невежественные люди будут бросать ей в лицо презрительное «мужичка»!

Наконец Япхатум опустилась на стул напротив старика и, прижав ладони к щекам, закивала головой.

— Нужно поднять Ану-син на гору, — уверенно вёл дальше эн Илшу. — Её талант не должен погибнуть. Думаю, что судьба, которой она покорилась, предначертана ей самими богами. И в том, что в конце своего долгого пути она появилась здесь, в святилище Иштар, также нет ничего случайного.

Япхатум склонила голову набок и посмотрела на жреца задумчивым взглядом.