Царица Тамара

Князь Георгій. Я теб все разсказываю, чтобы ты мн помогъ.

Священникъ. Но твой великій планъ?

Князь Георгій. Это вовсе не великій планъ. Не я его такъ назвалъ.

Священникъ. Ты вдь хочешь уничтожить цлое войско?

Князь Георгій. Маленькое войско. У царицы есть еще войско. Я хочу смирить царицу. Она не должна думать обо мн съ пренебреженіемъ. Когда я буду стоять передъ нею съ войскомъ хана, я не сниму шапки и скажу: Тамара, вотъ супругъ твой, ясно ли ты видишь меня?

Священникъ. А земля, а государство?

Князь Георгій. Пусть все это неприкосновеннымъ лежитъ у ея ногъ. Но я могъ бы все взять, вотъ въ чемъ сладость, попъ!

Входятъ слуги и открываютъ завсы въ глубин сцены. Комната наполняется яркимъ свтомъ, виденъ ландшафтъ съ зелеными, озаренными солнцемъ, горами. Вдали слышна музыка, она приближается. (Деревянные инструменты, лютни и литавры).

Священникъ. Никто не дерзалъ на большее, чтобы захватить то…

Князь Георгій. Чтобы захватить все. Я хочу владть всмъ.

Приближается множество солдатъ съ короткими копьями и выстраивается, занимая часть лстницы и зала; на нихъ срые широкіе шаровары и куртки съ мховыми рукавами; на поясахъ у нихъ сабли и кинжалы. Головы у всхъ обнажены. На офицерахъ срые кафтаны со шнурками на груди. Черезъ вторую дверь входятъ двушки и слуги и переглядываются черезъ плечо. Адьютантъ князя Георгія открываетъ дверь, обитую желзомъ, и кричитъ: «сюда». Входятъ двое плнныхъ грузинъ, — они скованы вмст ручными кандалами, — на нихъ нтъ кафтановъ, а только длинныя синія рубахи. Музыка стихаетъ. Входитъ офицеръ въ красной черкеск съ опущенной саблей, идетъ къ трону царицы и становится около него. Черезъ минуту входитъ второй красный офицеръ, тоже съ опущенной саблей, и становится рядомъ съ первымъ. Слышенъ звукъ трубы.

Царица появляется во вход на носилкахъ. Солдаты опускаютъ копья. Носилки ставятъ на землю, и царица выходитъ и идетъ, кланяясь направо и налво, среди кликовъ толпы, къ авансцен, Когда привтственные клики смолкаютъ, она обращается къ иконамъ и крестится. Среди свиты Фатима, дочь князя Эрзерумскаго. Ея лицо совершенно закрыто затканнымъ золотомъ покрываломъ, которое достигаетъ до колнъ. Она оборачивается къ иконамъ, но не крестится. За царицей идутъ ея дти Георгій и Русуданъ, за ними игуменъ, затмъ монахи, офицеры, писцы, двушки, слуги; вс они крестятся. Царица. Привтъ вамъ всмъ. Теб, князь Георгій, первому мой привтъ.

Князь Георгій. А говоришь ты мн послднему.

Царица. О, я слыхала, что ты усталъ. Побды утомили тебя.

Князь Георгій. Идите ко мн, дти мои. Обнимаетъ и цлуетъ ихъ.

Царица. Смотри, какъ они выросли. Они почти уже такіе, какъ я.

Князь Георгій. И какъ я. Вс перерастаютъ меня.

Царица. Какимъ страннымъ привтствіемъ встрчаешь ты насъ. Поступила ли я противъ твоего совта, проигралъ ли ты битву?

Князь Георгій. Нтъ, вотъ потому-то я и одержалъ новую побду.

Царица. Пусть звучатъ трубы въ честь моего супруга, великаго воина.

Трубы и барабаны, рукоплесканія. Царица кланяется въ знакъ привта.

Царица. А теперь въ честь побдоносной вры. Опять трубы.

Царица. Могу ли я себ поврить: и ты, Фатима, рукоплескала съ прочими?