Царица

— Ты можешь гораздо больше, чем тебе кажется, моя колдунья. Избранница трёх богинь… Нет, одной. Той, что имеет в нашем мире три имени. Три ипостаси. Великая Аранха — владычица жизни и смерти. Она едина в трёх лицах. Аранха, Гиамара, Найяра… Гиамара — смерть. Она среднее звено — между жизнью и жизнью. Богиня порога. Хранительница двери между мирами. Мы с тобой на пороге. Надо лишь набраться смелости, и тогда мы откроем дверь в наш мир…

— Или в бездну…

— Не смей так говорить! Мы вернёмся!

— Если мы вернёмся, ты найдёшь мне книгу того философа, который занимался магией. Или напишешь её сам.

— Сделаю всё, что захочешь, моя дорогая царица-сорванец.

— Тамран, я не могу обещать…

— Обещай мне одно — что будешь любить меня всегда.

— А ты меня — что бы ни случилось!

— Я буду любить тебя всегда и везде. На любом из островов вселенной, куда ты меня приведёшь.

Золотое сияние слева стало ярче. Ариэна и Тамран не видели солнца — оно было далеко, но им казалось, что небесный великан зажёг свой факел специально для них, чтобы они не остались в полной тьме. Оба невольно замерли, когда свет заслонило медленно пролетающее мимо звезды чудовище. Ариэна была готова поклясться, что видит огромный зубчатый гребень и разинутую пасть. Может, это был зверь из бездны? Он уж подстерегал их — один из демонов тьмы. Грозный блюститель равновесия… Да нет же, это был всего лишь обломок планеты — ведь Гиамара оказалась в поясе астероидов. Вокруг неё летали осколки погибших миров… Или всё же демоны тьмы в обличье каменных великанов, готовых уничтожить то, что обречено на гибель…

Ариэна слегка поёжилась. Странная материя звезды не замерзала, но стены этой башни уже плохо защищали от царящего за ними вселенского холода. Справа небо было темнее, и в нём мерцали звёзды. Прозрачная башня слабо светилась. Она то искрилась серебром, то сияла снежной белизной, в которой то и дело змеились голубые молнии. Изнутри это строение напоминало просторный зал с очень высоким куполообразным потолком.

Ариэна наполнила помещение ариллиновым туманом, сожгла почти все нити, какие у неё остались, и принялась создавать иллюзию. Они с Тамраном оказались на берегу моря. У подножия холмов сере6рилась трава. Узкая тропа петляла среди белоствольных сосен с голубовато-зелёной хвоёй — светлой на фоне зарослей мирины. На вершине холма в окружении золотисто-лиловых деревьев белел дом…

"Может, сделать и замок, — подумала Ариэна. — Призрачный замок, бледнеющий в лучах утренней зари… Как в тот раз, когда я бежала на Ди-Милон через свою картину. Расписанное полотно… Сейчас его нет, а значит, нет и двери… Что за ерунда! Когда я бежала из Дома Заложников, у меня не было огня, но я открыла дверь. У меня далеко не всегда всё было под рукой… Великая Аранха, а также все другие боги и демоны Вселенной, я не пытаюсь нарушить равновесие. Я вовсе не хочу сотворить здесь то, что уже создано высшими творцами в другом месте. Мы просто хотим вернуться туда, в свой мир. На этот вот остров, который я сейчас изобразила. Пусть моя иллюзия станет мостом, который приведёт нас домой. Пусть она оденется материей. Мы войдем в неё и останемся там навсегда, потому что она обернётся реальностью. Той реальностью, что уже существует. Не разрушайте наш мост, пока мы не пройдём над бездной. Аранха, ведь мы вместе с тобой ткём Великое Полотно. Сохрани моё полотно! Помоги нам!"

Держа на ладони остаток ключа-паука, Ариэна притягивала к нему солнечный свет, струящийся сквозь стены башни. Света не хватало — солнце было слишком далеко. Иллюзия не только не одевалась плотью. В ней не хватало пространства. Созданная Ариэной картина не выходила за пределы стен. Вокруг неё царил сумрак, который постепенно сгущался. Гиамара отдалялась от солнца. Ариэна с трудом скрывала от Тамрана своё отчаяние. Неужели её дар так ослаб? Или кто-то отнимает у неё силу? Она вдруг поняла, что умирающая звезда крадёт у неё свет. Гиамара притягивала свет и впитывала его, чтобы хоть на время оживить свою материю, а заодно поглощала туман и огонь, в котором Ариэна сжигала нити. Это могло разрушить иллюзию!

Мимо, заслонив меркнущий свет, пролетело ещё одно чудовище. Любой из этих обломков мог врезаться в хрустальную звезду. Сколько уже было ударов. И какой-нибудь из них вполне может оказаться последним — и для Гиамары, и для её незваных гостей.

— Что-то не так? — спросил Тамран.

— Мало света… Она отнимает его у меня. Она не хочет умирать. В солнечном свете и в ариллиновом тумане много араны. Для неё это жизнь.

— Наше солнце — не единственное во вселенной. Вон их сколько! Света не может быть мало. Его лишь надо отделить от тьмы.