Царизм накануне свержения

«Записка» Джунковского, о которой царь просил никому не говорить, была передана императрице, та отдала ее одному из самых своих близких людей, флигель-адъютанту Саблину, с прика­зом произвести контррасследование, прежде всего о нашумевшем скандале, устроенном «старцем» в ресторане «У Яра» и послужив­шем поводом для доклада и «записки» Джунковского. Был произ­веден нажим на бывшего московского градоначальника Адриано­ва, и тот показал, что сообщенное Джунковским относительно это­го скандала ему, Адрианову, неизвестно ⁶⁴. «Все делалось тихо и секретно, по-семейному». В результате 15 августа царь особой запиской приказал немедленно уволить Джунковского ^bS.

Кризис во взаимоотношениях Распутина с царем был послед­ним. Более того, после него влияние «старца» достигло апогея, и именно период деятельности Распутина с августа 1915 г. вплоть до его убийства в ночь с 16 на 17 декабря 1916 г. прежде всего имелся в виду, когда современники писали и говорили о «распу- тинщине». Все многочисленные попытки, предпринимавшиеся в то

время великими князьями, министрами, Думой и другими лицами, покончить с его вмешательством в политику терпели полный крах. 1915—1916 гг.— период абсолютной неуязвимости Распутина, максимального его воздействия на царскую чету.

Систематическое вмешательство Распутина в государственные дела начинается с 1914 г. «С этого времени, как она (Вырубова.— А. А.), так и Распутин,— писал Воейков,— начали проявлять все больший и больший интерес к вопросам внутренней политики»⁶⁶.

Главное внимание в то время «старец» сосредоточил на вели­ком князе Николае Николаевиче, которого решил сбросить с поста верховного главнокомандующего. Вражда носила чисто личный характер. Дело в том, что именно дядя царя вместе со своей женой Анастасией и ее сестрой Милицей (прозванными при дворе «гал­ками») ввел Распутина во дворец. И причиной охлаждения, а за­тем и вражды между царской четой и Николаем Николаевичем стал именно «старец». Оценив обстановку, последний пришел к выводу, что ему выгоднее предать своего благодетеля и настроить против него царицу и ее супруга. Испугавшись огромной власти и влияния, которые получил Николай Николаевич, боясь, что он воспользуется ею, чтобы расправиться с ним, Распутин пришел к выводу, что спасти его в такой ситуации может только опала ве­ликого князя. С этой целью «старец» повел против него системати­ческую кампанию, доказывал царице, что Николай Николаевич, пользуясь своим положением, задумал сам сесть на престол. Плел интригу он исподволь, умно и последовательно, исходя из точного понимания психологии своей августейшей клиентки. Переписка Николая II и Александры Федоровны донесла до нас все этапы этой кампании.

20 сентября 1914 г. Александра Федоровна писала царю: «Наш Друг (Распутин.— А. А.) рад за тебя, что ты уехал. Он остался очень доволен вчерашним свиданием с тобой. Он постоянно опа­сается, что Bonheur, т. е. собственно галки, хотят, чтобы он добил­ся трона в П. либо в Галиции, что это их цель, но я сказала, чтобы она успокоила его: совершенно немыслимо, чтобы ты когда-либо рискнул сделать подобное. Гр[игорий] ревниво любит тебя; и для него невыносимо, чтобы Н. играл какую-либо роль»⁶⁷. (Bonheur— вел. кн. Николай Николаевич. Трон в П.— трон в Польше. «Она»— Вырубова. Галки — дочери черногорского короля Николая: Ана­стасия, которая была женой Николая Николаевича, и Милица — жена его брата Петра Николаевича. Н.— тот же Николай Нико­лаевич) .

Далее «Друг» потребовал, чтобы царь как можно чаще показы­вался войскам, причем без Николая Николаевича, а царица — народу, чтобы не допустить дальнейшего роста популярности вер­ховного главнокомандующего за счет престижа и популярности царской четы. «... Наш Друг желает, чтобы я разъезжала, а потому я должна подавить свою застенчивость»,— сообщала царица ^м. «Не в ставке дело, ты должен показаться войскам везде, где только возможно, а благословение и молитвы нашего Друга принесут

свою помощь. Для меня такое утешение, что ты в тот вечер видел его и получил его благословение»,— писала она три месяца спу­стя ⁶⁹. В последующих письмах супруга требовала, чтобы царь не сообщал Николаю Николаевичу, куда он едет к войскам, и не брал бы его в свиту во время поездок по фронту⁷⁰.