Царская любовь

С двумя переменами путники летели как птицы, одолевая почти десять верст каждый час, за два часа оставляя позади дневной переход обычного обоза. Княгиня обгоняла татар самое большее на два дня, и уже к полудню Саин-Булат полагал увидеть ее впереди. Однако час проходил за часом, кони хрипели, исходя пеной, но на тянущемся вдоль пограничной реки тракте встречались только крестьянские возки и кибитки торговцев.

– Проклятье! Она что, тоже во весь опор гонит?! – отмахав почти сотню верст, татарский хан все-таки перешел на широкий походный шаг, опасаясь загнать лошадей. Ибо оставшись пешим, он точно никого и никогда догнать не сможет.

– Скоро вечер, великий хан! – достаточно громко напомнил Савад-бек.

– Остановимся в ближайшем постоялом дворе, – ответил касимовский царь. – Хоть с едой и ночлегом хлопот не будет. А там посмотрим. Утро вечера мудренее.

– Дозволь спросить, великий хан… – после некоторой заминки спросил сотник. – Куда мы летим с таким поспешанием?

Саин-Булат мысленно выругался. Кинувшись в погоню с излишней торопливостью, татарский хан как-то не помыслил о том, что его обычная свита даже не подозревает об отношениях своего господина с некой княжеской вдовой. Касимовский царь привык к своим сотникам, ближним помощникам, слугам, как человек привыкает к любимой одежде или обуви, даже не замечая их присутствия на теле. Также Саин-Булат не замечал постоянно находящейся вблизи свиты. И из города он выехал, понятно, вместе с нею. Теперь уже не отошлешь – странным покажется. Интерес слуги проявят, любопытство. Али беспокойство и преданность, желание проследить и защитить господина от неведомых опасностей. Так или иначе – истина всплывет. Ведь о прошлом разе он у княгини с несколькими нукерами гостевал и особенно не таился, секрета сохранить не требовал. Их спросят – расскажут все без утайки. Получается, Саин-Булат невольно выдал их с Анастасией связь еще нескольким людям! Людям близким и не болтливым. Но все-таки – выдал.

– У меня важное дело к княгине Черкасской возникло, мой верный Савад-бек, – лаконично ответил татарский хан. – Мы поспешаем к ней.

И потому с рассветом нового дня, выехав из постоялого двора, кавалькада поскакала дальше на закат.

Саин-Булат хорошо понимал, что впереди он своей княгини скорее всего не настигнет. Что татары либо обогнали заветный возок еще вчера, либо тот вовсе отвернул на иную дорогу. Однако воину хотелось определенности. Хотелось знать, что происходит и какие у княгини Анастасии замыслы. А где проще всего найти ответы, как не в доме своей возлюбленной? Дождаться путницы возле ее родного порога тоже куда проще, нежели искать в бесконечной паутине длинных русских дорог. Тем паче что за вчерашний день долгой безумной гонки Саин-Булат уже оставил позади больше трети пути. Продолжения подобной гонки скакуны, понятно, не выдержат. Однако даже обычным походным шагом при двух заводных путь до Бобриков займет не больше четырех дней. Так какой смысл поворачивать?

Владения княгини Мстиславской-Черкасской переполнялись трудами и хлопотами. После полного истребления в прошлом году османского воинства никто из пахарей, ремесленников и промысловиков более не боялся разбойничьих набегов из Дикого поля, а потому смерды распахивали ранее нетронутые черноземные заречные луга, ставили мельницы на безопасных отныне реках, рубили новые заимки и целые хутора. В сравнении со всей этой суетой усадьба Бобрики на первый взгляд показалась заброшенной: запертые ворота, пустые стены, закрытые ставни, ни конского ржания, ни коровьего мычания изнутри.

Яштиряк спешился у самых створок, застучал кулаком в калитку:

– Эй, есть кто живой?! Отворяй ворота! Сам великий хан, царь касимовский вас визитом своим почтил!

Смотровое окошко отворилось почти сразу – привратник сидел на месте. Бледный глаз с седыми ресницами скользнул по приезжим, моргнул. Слуга испуганно ойкнул, и окошко громко захлопнулось.

– Узнали! – оглянулся на хозяина нукер.

Саин-Булат согласно кивнул, спешился, ласково погладил по морде измученную долгими переходами кобылку:

– Все, милая, все, прискакали. Ныне отдохнешь.

Вслед за повелителем спустились из седел и остальные татары, ослабили скакунам подпруги, выжидающе поглядывая на усадьбу. Однако она оставалась тихой и унылой.

– Да что они там, заснули?! – где-то через четверть часа не выдержал Яштиряк, шагнул к калитке, однако постучать не успел. Грохнул на воротах затвор, поползли в сторону створки, и к гостям величаво выбрались, опираясь на резные посохи, трое седобородых и пожилых, если не сказать дряхлых, бояр в тяжелых шубах и высоких шапках. Вестимо, все потраченное гостями время они наряжались согласно торжеству момента и своему достоинству.

– Приветствуем тебя на пороге дома госпожи нашей, княгини Анастасии Ивановны, могучий царь касимовский Саин, сын Бека-Булата! Прими наше почтение и уважение! – низко поклонились все трое.

– Бек-Булат не отец мой, а воспитатель, – поправил их татарский хан.