Царская свара

Все же десять рот пехоты, два с половиной эскадрона кавалерии, полдюжины пушек — немалая сила при умелом командире, а комендант Шлиссельбурга к таковым и относился…

Глава 3

Западнее Шлиссельбурга

Санкт-Петербуржского гарнизона

Капитан Федор Салтыков

после полудня 8 июля 1764 года

— Эх-ма, все никак в люди выйти не могу. Все никак возможность отличиться не дается!

Федор Михайлович тяжело вздохнул, мысленно оплакивая в который раз свою карьеру. И все началось с того рокового дня 28 июня два года тому назад, когда в столице начался переворот, возведший на престол Екатерину Алексеевну, супругу Петра Федоровича, который вскоре «предусмотрительно» помер, оставив ее вдовой.

Тогда, в те суматошные дни он служил в лейб-гвардии Измайловском полку поручиком — до следующего чина всего год осталось, и стал бы капитан-поручиком, роту бы принял. А в армии такой чин уже секунд-майору равен — дорога к начальству над полком открыта. Так все гвардейцы поступали — получив под командование роту и дождавшись капитанского чина, тут же переходили в армию, а там быстро становились уже подполковником. А так как за годы службы в столице все обрастали нужными и полезными связями, да еще имея поддержку влиятельной родни, то карьерный рост в провинции, где размещались дивизии, был обеспечен. Так что спокойно и без волнений с переживаниями, служили до бригадира, и в скорую отставку выходили уже в чине генерал-майорского ранга, а то порой и выше оного.

По такой же накатанной дорожке и у него бы пошла карьера, вот только выбрал он не «ту сторону». Пытался он вместе с братьями Воронцовыми, воспрепятствовать выступлению своего полка, уговаривал не нарушать присягу императору Петру Федоровичу даденую, но кто тогда подумать мог, что сам полковник Кирилл Разумовский в сговоре с Катькой участвует. А когда на полковой двор преображенцы с семеновцами ввалились, и пошли по улицам, что «ротами» называются, было уже поздно.

«Соблазнили» почти всех к мятежу, вкатив бочонки с водкой и вином — дрогнула душа гвардейская, в обещаниях царицы серебром и златом усыпанная, и присоединились измайловцы к мятежу против законного императора. Соблазна «взлететь» в одночасье не выдержали…

Вместе с командиром лейб-кирасирского полка генералом Измайловым, полк которого тоже за «матушку Екатерину» поднялся (заговор везде пустил свои щупальца), подался он с братьями Воронцовыми в Ораниенбаум. Надежда была, что государь Петр Федорович поднимет полки армейские и флот, да железной хваткой раздавит мятежников.

Вот только неспособен оказался на такой шаг «голштинец», он только прощение у супруги вымаливал и вскоре сдался на ее «милость» — через несколько дней его в Ропше убили «катькины присные» — Алехан, Пассек и прочие. А затем императрица убрала всех тех, кто поддержал ее мужа в дни злополучного для него мятежа.

Канцлера Воронцова отправили в имение, вместе с сыновьями — все же графы и служили как не крути вполне законному монарху, легитимному. Его дочь Елизавету, что была любовницей Петра, страшную как рота солдат со шпицрутенами (сам Федор избрал бы лучше прохождение через строй, чем женитьбу на такой особе) отправили подальше от столицы. А все дело в том, что ее младшая сестра Екатерина, в замужестве за князем Дашковым, стала наперсницей императрицы и приняла самое активное участие в заговоре. Так что графы Воронцовы отделались легко, по сути их просто пожурили, все же Екатерина Алексеевна не грозная царица Анна Иоанновна — мнение дворянства эта осторожная и предусмотрительная немка всегда учитывает, и поступает соответственно.

Генерала Измайлова и прочих военных, что присяге оказались верными, по-тихому отправили в отставку. Пострадал и Федор — из гвардии его убрали, сохранив чин при переводе. Обидно, конечно, но без позора. А вот тут родня похлопотала, и Екатерина Алексеевна предпочла не ссорится с Салтыковыми, учла, что род очень влиятельный. И через царицу Прасковью Федоровну, жену единокровного старшего брата будущего императора Петра Великого, царя Иоанна Антоновича в свойстве самой Анне Иоановне приходились. Старейшего из них Семена Андреевича, обер-гофмейстера и командира преображенцев, грозная царица именовала на французский манер «мой кузен». Да и сейчас фельдмаршал граф Петр Семенович московский губернатор и командующий дивизией, победитель прусского короля под Кунерсдорфом. Троюродный дед самого Федора в свойстве, а отдаленной родни тут не бывает — все помогают друг другу. И объяснение тут простое — если не помогать своим родственникам, то чужие родичи живо займут самые лучшие места близь власти и трона.

Так что к настоятельным просьбам представителей такого влиятельного известного рода, как Салтыковы, императрица Екатерина Алексеевна не могла не прислушаться.