Царские дети и их наставники

Вызов ко двору могущественной русской императрицы как нельзя более обрадовал честолюбивую Иоганну-Елизавету, и она, поощряемая родными, а еще более — прусским королём Фридрихом II, окружённая скромной свитой, зимой 1744 года прибыла в Россию. Здесь, сначала в Петербурге, а потом в Москве, где в то время пребывал двор Елизаветы Петровны, она была принята воистину по-царски и по-родственному: и она сама, а в особенности ее дочь, скромная, благовоспитанная и миловидная София-Фредерика, понравились государыне, и судьба внука Петра I была решена без всякого спроса и воли его. Несмотря на то, что ни Пётр Феодорович не чувствовал никакого влечения к приезжей невесте, наречённой при миропомазании, по принятии православия, Екатериной, ни последняя — к своему жениху, бракосочетание их было совершено 25 августа 1745 года, когда Петру шёл восемнадцатый, а Ангальт-Цербстской принцессе — семнадцатый год.

Это раннее супружество во всех отношениях было несчастливым, хотя сердце Елизаветы Петровны и было порадовано рождением внука Павла, в лице которого род Петра Великого окончательно упрочился на русском престоле. Молодые супруги имели мало между собой общего и сильно различались, как по характеру и воспитанию, так и по умственному развитию и наклонностям. В то время как наследник Елизаветы Петровны, к великому огорчению любившей его тётки, решительно не желал подумать о будущем предстоящем ему положении, — иначе относилась к делу своего самообразования и самовоспитания его молодая жена.

Сознавая всю недостаточность полученного ею образования, она, с приезда в Россию и вплоть до вступления на престол, употребляла все силы к тому, чтобы стать достойной выпавшего ей жребия и стремилась при помощи серьёзного самообразования восполнить те пробелы, которые оставили в ее развитии и знаниях скудные уроки прежних учителей и гувернантки Кардель.

Успехи, достигнутые Екатериной, наглядно убеждают нас, что человек, при напряжении сильной воли и энергии, может всегда воспитать самого себя и расширить свой умственный кругозор, не прибегая для того к чужой помощи и чужому труду. Подобно тому, как некогда Пётр I, сознав своё невежество, употребил все силы, чтобы выйти из мрака к свету, так и Екатерина, предоставив своему супругу времяпрепровождение посреди забав и веселья, прилежно садится за книгу и, ко времени принятия на себя обязанностей самодержавной правительницы, успевает сделаться одною из самых просвещённых женщин не только России, но и целой Европы.

Поэтому, хотя в настоящих очерках речь идёт лишь о том возрасте царских детей, преимущественно несовершеннолетнем, когда складывался их характер под влиянием учения и классных занятий, нам, однако, о Екатерине приходится говорить в ее зрелом уже возрасте, употреблённом на саморазвитие и самообразование, почти без всяких руководителей и наставников. Но и в этом процессе самообразования и самовоспитания резко отмечается несколько периодов, имеющих каждый особое значение и носящих различный характер.

В первый период она, при помощи двух-трех компетентных лиц, знакомится с русской жизнью, с русским языком и православным исповеданием. Во второй период она страстно набрасывается на чтение западноевропейской беллетристики и, наконец, в третий — знакомится с выдающимися современными иностранными учёными — историками и философами — и на их произведениях укрепляет свой ум и расширяет свой духовный горизонт.

III

Когда пятнадцатилетняя София-Фредерика покидала родительский дом, то отец ее, Христиан-Август, снабдил ее небольшою рукописью «На память», где изложил некоторые наставления, коими дочь должна руководиться в жизни при дворе русской государыни и в качестве будущей супруги наследника престола.

В этой «записке» Христиан-Август говорит прежде всего о придворных отношениях дочери: «Так как жить и действовать в чужой стране, управляемой государем, не имея близкого доверенного лица, есть дело весьма щекотливое, — пишет он, — то, после старательной молитвы, более всего следует рекомендовать дочери, чтобы она униженно оказывала ее императорскому величеству всевозможное уважение и, после Господа Бога, величайшее почтение и готовность к услугам, как вследствие ее неограниченной власти, так и ради признания благодеяний, хотя бы и с пожертвованием своей собственной жизни, главным же образом, по правилу: делай то, что ты хочешь, чтоб с самим тобою случилось в будущем. После ее императорского величества дочь моя более всего должна уважать великого князя, как господина, отца и повелителя, и при всяком случае угодливостью и нежностью снискивать его доверенность и любовь. Государя и его волю предпочитать всем удовольствиям и ставить выше всего на свете; не делать ничего, что ему неугодно или что может причинить ему малейшее неудовольствие, и не настаивать на собственном желании».