Царские сокровища, или Любовь безумная

— Вернер фон Бломберг? Он давно не оберст! Вернер фон Бломберг — генерал Генштаба. Это мой давний друг. Он здесь? Как это вышло?! Я с ним на прошлой неделе встречался, он не собирался сюда…

Бифштекс поправил:

— Нет, его зовут Эрих.

У Фердинанда от удивления вытянулось лицо.

— Эрих — старший брат?

— Так точно, господин генерал, Эрих фон Бломберг. Он оберст.

Фердинанд имел такой вид, словно его ударили пыльным мешком по голове. Вернер несколько дней назад рыдал у него на плече, оплакивая горькую участь брата, попавшего на Юго-Восточном фронте в лапы к русским дикарям. И вот выясняется, что Эрих не в плену, а в Карлсбаде. Фердинанд задумчиво произнес:

— С Эрихом я тоже знаком с детских лет. В какой гостинице остановился Эрих? Пошли к нему в гости.

Бифштекс представил сцену: важный генерал приходит в скромный домик Власты Топальцевой, а там оберст фон Бломберг сидит в халате в обнимку с хозяйкой и пьет чай. Холодный пот обдал бедного полицейского. Только за этот неуместный визит фон Бломберг разотрет его в порошок. Бифштекс уже люто жалел, что приперся к Зауэрбруху. Заикаясь, он сказал:

— Го-господин оберст о-остановился в «Астории», н-но сегодня вечером он, так сказать, на задании.

Фердинанд был совершенно ошарашен.

— Какое задание?

Бифштекс окончательно потерялся, он не знал, что отвечать.

Фердинанд начал тихо смеяться:

— Так какое это «задание»? С дамой, что ль, мой Эрих поправляет пошатнувшееся здоровье?

— Так точно, с вдовушкой Топальцевой!

— Ах, шалун! Бегите, Франц, за Эрихом. Мне не терпится его видеть. Да пришлите ко мне метрдотеля, закажем из ресторана самый роскошный ужин, на какой только способна местная кухня. Кстати, у вас тут форель просто чудо!

— Из Теплы достаем, самая жирная и свежая. По сковородке, можно сказать, хвостом бьет! — с гордостью сказал патриот Карлсбада Бифштекс и понесся выполнять приказ главного хирурга германской армии.

Через пять минут он подходил к домику Топальцевой. Ни один огонек в окнах не светился. Бифштекс подумал: «Ишь, развлекается небось!» И тут же с разбегу споткнулся о чье-то тело, чертыхаясь, полетел лицом вниз в пахучую траву.

Тело вскочило, спросонья испуганно вскрикнуло: «Кто тут? Чего тут?» Бифштекс по голосу узнал своего бдительного филера Гавличка. Все неприятности нынешнего дня он опрокинул на него:

— Ах ты, паразит! Я тебя послал сюда дрыхнуть? Вот тебе, сукин сын, по морде, вот по твоей пустой голове! Завтра же отправлю тебя на передовую — защищать любимое Отечество…

Немножко остыв, Бифштекс приказал:

— Иди домой. От тебя все равно толку нет.

Он поднялся на крыльцо, постучал в дверь:

— Дорогой Эрих! У вас нашелся друг детства!..

Великодушный Зауэрбрух

Соколов шагал к «Пуппу» и мало радовался грядущему свиданию с генералом, который знал Эриха фон Бломберга с детской поры. Что, сейчас его самого отправят в Локет? Да, провал совсем неуместен, когда царские сокровища уже в руках. Соколов еще не знал, что эти сокровища делали несчастным всякого, кто к ним прикасался: две дамы эпохи Петра, фрейлина Васильчикова, ее посланец Хромой…

А пока что Соколов освежал в памяти все сведения относительно семьи Бломберг. Темным пятном оставалось их знакомство с Зауэрбрухом. Соколов решил: «Сдаваться не буду! Переколочу всех, кто окажется под рукой, захвачу ларец и удеру в горы!»

Тем временем подошли к роскошному «Пуппу», стоящему у подножия горы. Внизу, у подъезда, ярко горели электрические фонари, фланировали богато одетые дамы и мужчины. Семенивший рядом Бифштекс пропустил вперед Соколова, и швейцар распахнул тяжеленную дверь. На втором этаже зоркий глаз Соколова сразу заметил суету возле люкса: лакеи бегали с подносами, два уборщика протирали зеркально блестевший паркет, у дверей стоял в тщательно отутюженном мундире подтянутый обер-лейтенант. При виде Соколова он приветливо заговорил:

— Господин оберст, проходите! Генерал Фердинанд Зауэрбрух просит вас…

Соколов увидал стройного блондина в мундире и с крестом в петлице. На вид ему было лет сорок, твердый подбородок, крепкий в плечах, умный взгляд небесно-голубых глаз. Человек с интересом разглядывал Соколова. Как-то нерешительно протянул руку:

— Здравствуйте, Эрих! Вас узнать невозможно, вы вдруг стали двухметровым красавцем…

Соколов тоже вопросительно произнес:

— Это ты, Фердинанд? Мы с тобой всегда были на «ты». Боже, как время меняет людей! Но нет, глаза те же самые, глаза покорителя женских сердец.

Фердинанд Зауэрбрух воскликнул:

— Как, вы помните эту фразу вашей матушки, обращенную ко мне?

Соколов вдруг почувствовал счастливую расслабленность, когда все удается. Он непринужденно сказал:

— Когда мы с тобой играли в нашем доме в Штаргарде? Нет, я не помню этого.

— Как же, ваша матушка однажды сказала: «У этого малыша глаза покорителя женских сердец». Ну а вы, Эрих, хотя бы помните, что моя мама служила у вас на кухне посудомойкой, а мы, дети, играли вместе?

Соколов рассмеялся: