Царский изгнанник

Марфочка тут же побежала наверх и застала Агафью играющей с Еленкой.

   — Знаете, Агафья Петровна, — сказала она, — я на вас жаловалась дедушке, просила, чтоб он вам приказал ехать с нами...

   — Что ж! Он, чай, сам сказал, нельзя...

   — Ещё я жаловалась ему, — продолжала Марфочка, — на то, что вы, Агафья Петровна, со мной не откровенны, что вы не имеете ко мне никакого доверия и, значит, не любите меня.

   — Что это ты, матушка княгинюшка, аль во сне видела! Перекрестись!..

Не стыдно ль тебе, Агафьюшка, имея дочь-невесту и жениха на примете, ни слова не сказать мне об этом, не пригласить меня, например, в свахи?

   — Эх, красавица ты моя! Кабы ты знала, что поп Иван говорил мне, так не пеняла б, что я не повторяла этого.

   — А что говорил поп Иван? Повтори хоть теперь...

   — Да вот что: суди сама, а меня не кори; не с тем говорю, чтоб из этого что-нибудь вышло, хоть теперь и вижу, что дело к тому повернуло... Видишь ли, княгинюшка, Варваре моей с зимнего Николы восемнадцатый год пошёл; давно пора бы девку замуж: я ей и жениха приискала: купеческого приказчика Антона Хилова; а она и руками и ногами: не хорош, говорит, с бельмом... А тут, видишь ли, не в бельме дело, а врезалась она, Варька-то, в Андрюху, в сына отца Ивана. Правда, молодец из себя. Да женится ли попович на дьяческой дочери? Он бы, я знаю, не прочь: давно глазеет на Варьку-то, да поп Иван и слышать не хотел, тоже поповну для него подыскал... А вот недавно... Говорить ли дальше, княгинюшка? Больно зазорно...

   — Говори, пожалуйста, говори, Агафья Петровна.

   — Вот намедни, в тот день, как вы от причастия приехали и ты меня своих проведать отпущала... Вот и приходит ко мне поп Иван и так сладко, так сладко поёт: «Тебе, говорит, Агафья Петровна, Бог за твою добродетель такое счастие послал, что ты княжну-то вылечила... а у меня на твой товар и купец есть...» Варька-то моя так и вспыхнула, услыхав это, а я ей мигнула: «Не смей, говорю...» — «Только ты, говорит мне поп Иван, попроси кого-нибудь из князей в посажёные». А я ему: «Нет, говорю, батюшка, власть твоя, а я этого просить не смею...» — «Ну ничего, говорит, коль ты не смеешь, я сам попрошу, чай, тебе после такого проишествия не откажут». — «Нет, говорю, батюшка, и ты не проси: кабы ты мне это прежде, до проишествия сказал, ну так я точно, для счастия дочери, попросила бы княгинюшку в посажёные и подарок бы от неё приняла; не впервые, говорю, а теперь и подумать стыдно, даже для счастия дочки язык не повернётся, как только подумаю об этом, так вся и раскраснеюсь, и такая чепуха в голове сделается...

   — Видишь ли, какая ты, Агафьюшка, а ещё говоришь, что любишь меня. Ну, Бог с тобой! Коль меня в свахи не хочешь, так я тебе свата нашла; авось ему отец Иван не откажет.

   — Какого свата?

   — Дедушку.

   — Дедушку?.. Да полно, княгинюшка, уж лучше ты сама как-нибудь... я сквозь землю провалюсь, если только он узнает об этом.

   — Ну так проваливайся сквозь землю: он всё знает и велел позвать тебя к себе. Пойдём-ка на расправу: там, кстати, и отец Савватий... Вот, дедушка, — продолжала Марфочка, войдя с Агафьей в кабинет, — веду вам вашу хвалёную Агафью Петровну. Вообразите, она хочет дочь свою насильно выдать за кривого приказчика, а дочь по уши влюблена в сына отца Ивана... Я весь роман знаю, напрашивалась в свахи, да Агафья Петровна и слышать не хочет, говорит, я почище найду, я самого князя Василия Васильевича попрошу...

   — Что ты, княгинюшка? — прервала Агафья. — Не грех ли шутить даже...

Князь Василий Васильевич позвонил.

   — Пошли к отцу Ивану, — сказал он вошедшему дворецкому, — и вели сейчас же попросить его ко мне... А ты, Агафья Петровна, поезжай покуда домой и привези сюда невесту. Хочу видеть товар лицом... Еленка спит?

   — Почивает, батюшка князь, и князь Михаил Алексеевич над ней сидит, съездить успею... Как мне благодарить тебя и княгинюшку за ваши милости...

   — После свадьбы поблагодаришь, коль, Бог даст, уладится, а теперь ступай скорее за невестой.

Через полчаса приехал отец Иван, и вскоре после него возвратилась и Агафья с дочерью.

   — Поди сюда, моя красавица, — сказал князь Василий Васильевич Варваре, — не бойся... Вот отец Иван сватает тебя за своего сына Андрея, твоя мать согласна, коль и ты согласна, так по рукам.

Варвара неловко, застенчиво поклонилась в ноги.

   — Спасибо, батюшка князь, — сказала она, — мы, спросту, не знаем, как благодарить тебя за твою милость... А коль матушка согласна, так моё дело не выходить у неё из повиновения...

   — Слово в слово узнаю тебя в ответе твоей дочери, Агафья Петровна, — сказал князь Василий Васильевич, — то-то вы так долго и не ехали: учились, как отвечать и как благодарить... А вот в землю кланяться не хорошо: ведь я не посажёный, а только сват, и не с образом сижу... Я очень люблю, — прибавил князь Василий Васильевич, обращаясь к отцу Ивану, — что они же благодарят меня после того, что Агафья Петровна для нас сделала.

   — Милосердие Божие велико над ней, — отвечал отец Иван.