Царский Рим в междуречье Оки и Волги

Вернемся ко Второй Латинской войне Рима. В ней остался еще один важный эпизод, которого мы пока не касались. Речь идет о казни Тита Манлия-сына по приказу Тита Манлия-отца. Напомним, что Тит Манлий-сын принял вызов на поединок, брошенный латином Гемином Месцием. Оба выехали на свободное пространство между двумя войсками и сшиблись в поединке. Тит Манлий-сын сразил Гемина Месция. Однако радость победы была омрачена тем, что он своим поединком нарушил категорический приказ консула Тита Манлия-отца вступать в бой с врагом вне римского строя.

Тит Ливий говорит: «Манлий возвратился к своим и, окруженный радостным ликованием, поспешил в лагерь и потом и в консульский шатер к отцу, не ведая своей грядущей участи: хвалу ли он заслужил, или кару. „Отец, — сказал он, — …я кладу к твоим ногам эти доспехи всадника, вызвавшего меня на поединок и сраженного мною“. Услыхав эти слова, консул отвернулся от сына и приказал трубить общий сбор; когда воины собрались, он молвил: „Раз уж ты, Тит Манлий, не почитая ни консульской власти, ни отчей, вопреки запрету, без приказа, сразился с врагом и… подорвал в войске послушание, на котором зиждилось доныне римское государство… то пусть лучше мы будем наказаны за наш проступок… Послужим же юношеству уроком, печальным, зато поучительным, на будущее. Конечно, ты мне дорог как природный сын… но… ты… не откажешься, верно, понести кару и тем самым восстановить воинское послушание, павшее по твоей вине. Ступай, ликтор, ПРИВЯЖИ ЕГО К СТОЛБУ“.

Услыхав столь жестокий приказ, все замерли, словно топор занесен у каждого над собственной его головою… Но, когда ИЗ РАЗРУБЛЕННОЙ ШЕИ ХЛЫНУЛА КРОВЬ, все стоявшие дотоле, как бы потеряли дар речи, словно очнулись от чар и дали вдруг волю жалости, слезам и проклятиям. Покрыв тело юноши добытыми им доспехами, его сожгли на сооруженном валом костре и устроили похороны с такой торжественностью, какая только возможна в войске; а „Манлиев правеж“ внушал ужас не только в те времена, но и для потомков остался мрачным примером суровости» [58], т. 1, с. 370–371.

После этого разворачивается грандиозная битва с латинами (Куликовская битва), уже описанная нами выше. Тит Ливий следующим образом завершает свой рассказ о Второй Латинской войне: «Так закончилась эта война, и, когда по заслугам каждого розданы были награды и наказания, Тит Манлий возвратился в Рим. Есть свидетельства, что ПРИ ВСТУПЛЕНИИ В ГОРОД НАВСТРЕЧУ ЕМУ ВЫШЛИ ТОЛЬКО ПОЖИЛЫЕ ЛЮДИ, А МОЛОДЕЖЬ И ТОГДА И ПОСЛЕ — В ТЕЧЕНИЕ ВСЕЙ ЕГО ЖИЗНИ — СТОРОНИЛАСЬ ЕГО И ПРОКЛИНАЛА» [58], т. 1, с. 376.

Оказывается, эта же история описана в Ветхом Завете как сражение царя Давида со своим собственным сыном Авессаломом.

12.2. Казнь Тита Манлия-сына — это еще одно отражение казни Ивана Вельяминова, то есть хана Мамая

Мы уже говорили, что раздвоение — на бумаге — Дмитрия Донского на двух персонажей — Тита Манлия-отца и Тита Манлия-сына — произошло потому, что Тит Ливий ошибочно включил в свою «Историю» два дубликата Куликовской битвы. Следовательно, история Тита Манлия-сына должна быть опять-таки отражением судьбы Ивана Вельяминова = хана Мамая. Напомним, что речь идет о победе Дмитрия Донского над тысяцким Иваном Вельяминовым. Вплоть до правления Дмитрия Донского в России существовала должность тысяцкого. Тысяцкие по своему значению были почти равны великим князьям. А. Нечволодов пишет: «Мы видели, какое важное значение имела должность тысяцкого, НАЧАЛЬНИКА И ПРЕДВОДИТЕЛЯ НА ВОЙНЕ ВСЕХ ЧЁРНЫХ ЛЮДЕЙ. Очевидно, СЧИТАЯ ЭТУ ДОЛЖНОСТЬ ВРЕДНОЙ… и как умаляющую власть самого князя, Дмитрий после смерти последнего тысяцкого, знатного боярина Василия Вельяминова, РЕШИЛ… ВОВСЕ УПРАЗДНИТЬ ЕЁ. Но этим был сильно оскорблен сын Василия Вельяминова — Иван, который после смерти отца сам рассчитывал быть тысяцким» [77], кн. 1, с. 782. Это на самом деле и было восстанием хана Мамая против Дмитрия Донского.

1) Таким образом, тысяцкий Василий Вельяминов был фактически царем, соправителем великого князя-хана. Иными словами, Ивана Вельяминова могли рассматривать как сына царя. В то же время царем-ханом был Дмитрий Донской. Он казнил изменника Ивана Вельяминова, то есть хана Мамая. Таким образом, в русской истории возникла ситуация, которую могли слегка упрощенно описывать словами: ЦАРЬ КАЗНИЛ СЫНА ЦАРЯ. Но ведь это именно то, что мы видим у Тита Ливия: консул Тит Манлий-отец казнил сына консула Тита Манлия-сына.

2) Более того, римлянину Титу Манлию-сыну отрубили голову. То есть поступили с ним точно так же, как и с ордынцем Иваном Вельяминовым. И как с библейским Голиафом — еще одним отражением хана Мамая = Ивана Вельяминова. Голову отрубили и побежденному в поединке «античному» Галлу, см. выше историю Римско-Галльской войны.

Между прочим, само имя МАНЛИЙ могло получиться искажением имени ВЕЛЬЯМИНОВ, то есть ВЕЛИКИЙ МИН. Ведь слово МАНЛИЙ тоже могло произойти от МИН-АЛ, то есть МИН ВЕЛИКИЙ.