Царский Рим в междуречье Оки и Волги

В издании [45] показана фотография нескольких гнездовских курганов из окрестностей Смоленска, см. рис. 9.2. Видно, что эти курганы представляли из себя довольно внушительные сооружения; на заднем плане — лесной массив. На рис. 9.3 приведена фотография еще одного из гнездовских курганов, примыкающего к валу большого Гнездовского городища. Его большие размеры можно оценить по высоте деревьев на вершине. Других изображений русских курганов в книге [45], к сожалению, нет. На фотографии, приведенной на рис. 9.4, запечатлено начало работ на одном из гнездовских курганов. Раскопками руководил С.И. Сергеев. «Всего в течение трех лет им вскрыто 96 курганов» [45], с. 6.

Рис. 9.2. Старинные русские гнездовские курганы. Гнездово — место старого Смоленска. Фотография взята из [45], с. 6.

Рис. 9.3. Курган и вал большого Гнездовского городища. Взято из [45], с. 69.

Рис. 9.4. Раскопки С.И. Сергеева гнездовских курганов. Взято из [45], с. 51.

По поводу гнездовских курганов добавим следующее. Сегодня считается, что гнездовские курганы — «самая большая курганная группа в славянских землях, насчитывающая и сейчас ОКОЛО ТРЕХ ТЫСЯЧ КУРГАНОВ» [167], с. 151. О том, кто мог быть захоронен в гнездовских курганах, мы уже говорили в книге «Новая хронология Руси», гл. 14:11.7.

На рис. 9.5 показан разрез кургана «Чёрная Могила» в Чернигове. Солидный масштаб сооружения хорошо виден по фигуркам людей на вершине кургана.

Рис. 9.5. Разрез кургана «Чёрная Могила» в Чернигове. Взято из [49], с. 2.

Но вернемся к более чем семи тысячам владимиро-суздальских курганов, варварски уничтоженных «раскопками» середины XIX века. Посмотрим, как был организован этот погром. Глядя на предысторию и результаты «исследований», надо признать, что организовано уничтожение был грамотно — под лицемерной маской «изучения русских древностей».

Сообщается следующее:

«В начале 50–х гг. минувшего века (то есть XIX века — Авт.) у графа Л.А. Перовского, управлявшего тогда Кабинетом Его Величества и заведывавшего всеми археологическими разысканиями в Империи, возникла мысль о направлении дальнейших раскопок на изучение собственно русских древностей. В феврале 1851 г. к нему по этому поводу входит с запискою молодой граф А.С. Уваров, настаивающий, что для начала разысканий ДОЛЖЕН БЫТЬ ИЗБРАН НЕ НОВГОРОД (на мшистых волховских болотах — Авт.), КАК ПРЕДПОЛАГАЛОСЬ, А СУЗДАЛЬ И ЕГО ОКРЕСТНОСТИ. Новгород, по суждению гр. Уварова, подвергался значительному иноземному влиянию, много терпел от пожаров и нападений, наконец богатства его были вывезены в Москву, а остатки позднее в Петербург… СУЗДАЛЬ ЖЕ КАЗАЛСЯ ЕМУ МЕСТОМ НЕТРОНУТЫМ И ВМЕСТЕ ПРОСЛАВЛЕННЫМ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ. „Изучая суздальские древности и видя, КАКОЕ БОГАТОЕ КНЯЖЕСТВО ПРОЦВЕТАЛО ТУТ В ДРЕВНИЕ ВРЕМЕНА, мы можем почти наверное предполагать, что эта местность более всех прочих должна содержать памятники, важные в отношении искусств и истории… Я принял смелость предложить окрестности Суздаля ДЛЯ НАЧАТИЯ РАЗЫСКАНИЙ потому, что по всем выводам и собранным сведениям эта местность, едва ли еще тронутая, обещает обильную жатву к открытиям русских древностей всякого рода“».

[45], с. 84–85