Царский зять (3)

— Вот то-то же — воевать с нами московские бояре хотят, но страшатся результата. Потому Голицын войска увел, они надеяться, что санкциями нас заставят отступиться от вольности. Но поздно — теперь не испытываем нужды в том, чего раньше не имели. Порох и сукно свои — свинец и прочее поляки дадут за Подолье. Куда король денется с Сеймом — зачем им лишнего врага плодить себе на голову? Не лучше ли к собственной выгоде использовать, раз московиты глупость выкинули?!

— А Гетманщина?

— А там потихоньку сами разберутся — чьи порядки лучше! Посмотри на слобожан — к Москве тянутся или к нам?! Малороссия не должна быть яблоком раздора — именно мы не дадим ее делить! Вот почему надо прежний статус кво восстановить, но лучше объединить обе стороны Днепра. Ничего страшного — если церкви наши автокефалией обладают, то народы собственную власть и жизнь должны иметь. И лучший выбор без навязывания со стороны сами сделают. А забота не пострадает — если на кого нападут, вместе с врагом биться станем. Вот так я вижу дальнейшую жизнь — не идеал, конечно, но стремиться к нему обязательно нужно.

Юрий задумался, достал из коробки папиросу, а его наперсник и друг принялся медленно набивать тютюном люльку, в походах Зерно обязательно брал ее с собою.

«Идея у коммунистов была простая и доходчивая — «пролетарии всех стран, соединяйтесь». Красиво, но не жизненно, фантастика чистейшей воды — может быть коммунизм и наступит, но через сотни лет, а людям сейчас жить надобно. В Российской империи лозунг иной был — «за веру, царя и отечество». Вроде чеканные слова — но простые люди здесь и рядом не ночевали. От них все требовали, но им ничего не давали, особенно когда в крепостное рабство согнали и как скотом торговать принялись.

А вера…

Да ее насаждали, а тех, кто противился, те же раскольники, гонениям подвергали. Потому церкви автокефальными должны быть, и если у соседа непотребство начнется с притеснениями народа, то выступать против сего, и не бояться власти. Сговора сильных мира сего допускать нельзя, а то живо крестьян под монастыри всех распишут. Правильно здесь говорят — богу богово, а кесарю кесарево!

Жаль только, что не соблюдают этого правила!

Посему идея нужна такая, чтобы понятна была всем жителям, неважно как они живут, какая у них власть или религия. Опора всегда, тот стержень, на котором все держаться будет!»

Юрий бросил потухшую папиросу в пепельницу. Потянулся за новой — рука застыла в воздухе. В мозгу одно за другим всплыло три нужных слова. Он негромко произнес:

— Соборность, вольность, держава…

Глава 10

— Турки покинули Аккерман, государь! Оставили все добро и припасы, и быстро ушли — мы их пропустили, как ты повелел!

— Я всегда держу свое слово, генерал. И вы должны поступать так же, — Юрий зло ощерился, последнюю неделю он был на нервах, но хладнокровие, по крайней мере, внешне, его не покинуло. Вот только внутри души все было обожжено и кровоточило — на память постоянно приходило видение закопченных Бендер, что выгорели на второй день обстрела. Еще бы — напалм, изготовленный в большом количестве, благо два года собирали керченскую нефть, проявил свои великолепные боевые качества. Или поганое душегубство, тут с какой стороны посмотреть.

Все прекрасно знали, что двести с лишним лет тому назад империя ромеев последний раз применила легендарный «греческий огонь», секрет изготовления которого бережно хранила — он являлся главной государственной тайной и не достался взявшим Константинополь туркам. Так что массированный обстрел Бендер этим «адским варевом» оказался совершенно неожиданным для османов — паша, знай о последствиях, несомненно, отказался от сопротивления и согласился на почетную сдачу.

Но что случилось, то случилось — город был сожжен за сутки, пожары турки потушить не смогли, и они слились в один огромный погребальный костер, а огня добавили взрывы пороховых погребов. А затем последовал штурм, короткий, быстрый и беспощадный. Победители вырезали уцелевших басурман, оставив в живых несколько десятков христиан — жителей и невольников, тех, кто не задохнулся в дыму и не сгорел в пламени, и успел перекреститься при виде русских стрельцов.

Турки с ногайцами и татарами бежали за Дунай в панике — в Молдавии вспыхнуло массовое восстание, настолько велика была ненависть к оккупантам, что местных христиан за людей не считали. Резня магометан стала всеобщей, останавливать людскую ярость Юрий не был настроен. Насмотрелся на жителей — ужасающая нищета царила вокруг, и он поверил рассказам, что зимой произошли многочисленные случаи людоедства.