Царский зять (3)

— Наш пострел везде поспел, — Юрий хмыкнул, окидывая взглядом очередной опус о нынешнем украинском «левобережном» гетмане Самойловиче, что предав Брюховецкого, перешел на сторону его убийцы Петра Дорошенко, в свою очередь возомнившего, что станет владельцем двух булав. Понятное дело, что Москве такое поведение сильно не понравилось.

— Удивительные метаморфозы происходят с нашими украинскими товарищами — измена и клятвопреступление, как нравственные устои жизни и правления!

Юрий закурил очередную папиросу, выписал нужное имя и обвел его кружочком, протянув стрелку. Задумался — только находясь в этом времени, он осознал, насколько нужно детальное знание истории, чтобы понять корень всех тех ужасных безобразий, и их жуткие для народа последствия, что происходили, происходят, и в дальнейшем будут происходить на Украине. Их требовалось «загасить» и, по возможности, купировать на все будущие времена негативные последствия.

Кое-что он уже сделал — особенно сильным ходом оказалось избрание патриарха Готии, Понта и Новой Руси. Понятно, что в Москве будут сильно недовольны этим решением, особенно Иоаким — однако Юрию Льву, как его уже называли, было, по большому счету, плевать на это мнение.

Требовалось жестко осадить притязания, как московских бояр, так и польского панства, и, как ему казалось, для этого он и создал столь подходящий инструмент. К тому же польский король и сейм, согласившись на соблюдение прав православного населения (выполнять которое они не собирались, и никогда не будут делать — тут как раз все понятно), дали ему возможность провести точно такой же фокус и с Москвой — «равновесие» очень хорошая штука!

Дорошенко не удержался на Левобережье, а потому поставил «наказным гетманом» Многогрешного, что на самом деле был шляхтичем, что подписывался как «Демьян Игнатович». В декабре 1668 года на казацкой раде в Новгород-Северском его избрали на место Брюховецкого. Под давлением обстоятельств, Демьян Многогрешный присягнул царю Алексею Михайловичу, и заключил с ним «Глуховские статьи», документ, который реально обеспечивал автономию гетманства в составе Московского царства. И в тоже время старался не вступать в открытую конфронтацию с Дорошенко, который в тот момент привычно для украинских властителей «перекинулся» от польского короля к турецкому султану, приняв его подданство.

Казацкая старшина вела себя как пауки в банке, старательно проводя то «турецкую» или «татарскую» политику, то склоняясь на сторону ляхов, то призывая уходить под тяжелую, но «отцовскую» руку московского царя. Так что быстренько несколько старшин написали донос на гетмана, куда надо, и за ним пришли, кому следует. Многогрешного осудили в Москве на смертную казнь, заменили ее пожизненной ссылкой и отправили вместе с полковником Матвеем Гвинтовкой в Иркутский острог.

Вот и настал «звездный час» многократного предателя Самойловича Ивана Самойловича — отца, правда, звали Самуилом, но с таким жидовским отчеством как то не совсем кошерно для будущего гетмана, не поймут запорожцы. Так что после своевременного доноса и предательства Многогрешного, стал генеральный судья Самойлович (карьера головокружительная — при всех гетманах ее делал, старательно перебираясь по ступенькам все выше и выше) на раде в Конотопе обладателем заветной булавы.

И тут же принялся рьяно доказывать московскому царю Алексею Михайловичу, что будет и ему преданно служить, и ни-ни, больше никаких измен — «верьте мне, президент». В общем, как члены рады, что клялись Януковичу во времена майдана.

Одна незадача — в настоящий момент, на конец года 1681 от Рождества Христова, гетман уже захотел стать наследственным правителем Малой Руси, а это полностью Черниговская, Полтавская и половина Киевской областей. Так и на правобережной части тоже кусок немалый — вторая половина Киевщины, Житомирская и Черкасские области.

Одна незадача — там уже вроде как собственный гетман Степан Куницкий, шляхтич с гербом Сас, ведь свято место пусто не бывает — не признали волю Москвы, ибо формально земли как вроде польские, и нашли замену выданному московитам Дорошенко. Последнего, кстати, Самойлович долго не выдавал царю, упирался — и дело отнюдь не в любви к бывшему покровителю. Старательно набивал себе цену, как делал кошевой атаман Сирко, не выдавая долгое время царю Алексею Михайловичу приблудившегося на Сечь самозванца «царевича Симеона».

Юрий посмотрел на карту — Слобожанщина из Сумской, Харьковской и северной половины Луганской области (разделена Северским Донцом) из будущих времен принадлежала Московскому царству. Самойлович «бил челом», прося прирезать ее территории Гетманщине — понятное дело, что царю и московским боярам это сильно не нравилось.