Царский зять (3)

— Ты философ, батенька, — усмехнулся Юрий и закурил папиросу от горящей свечи. Вентиляция была хорошей — сизый табачный дым устремился к сводчатому потолку.

— Мне присягнул ногайский мурза Мехмет — он кочует со своими стадами по Тавриде. А вот крымскому хану с его подданными крепко не повезло — я обид не прощаю и всегда мщу за них. Так что говорить о них не будем — кто успел, тот убрался в Анатолию. Но буджакский мурза мне тоже присягнул — и живет спокойно со своими татарами, кочует и верно служит. Как видишь, я вполне веротерпим, ибо во множестве мелких усилий может быть рождена великая сила!

Юрий затянулся папиросой, пристально глядя на немного недоуменное лицо Мехмеда и негромко произнес:

— Сейчас остатки твоего войска и многие тысячи людей сгрудились на клочке Румелии, у города Фессалоники. Моя армия и повстанцы его окружили, шторма мешают подвозу продовольствия — так что люди пожирают уже трупы, так как падаль съедена.

Я решил тебя сделать султаном Румелии — ибо нигде правоверных более не осталось. Ни в Боснии, ни в Косово с Метохией, а также Албании. Гарнизоны крепостей сдались — и с ушли, я им разрешил… Куда?! Так в Фессалоники — я же говорю там столпотворение, нужда страшенная и от голода с ума сходят, обезумевшие матери детей поедать стали. Вот туда ты и отправишься, Мехмед — посмотри своим подданным в глаза, ты ведь станешь первым и последним султаном Румелии.

Юрий замолчал, глядя на окаменевшее лицо султана. И усмехнувшись, заговорил так, будто гвозди вбивал:

— Ты теперь будешь с ними до конца, Мехмед. Выбор за тобой, а там как тебе Аллах подскажет. Или тебя раздерут в клочья, твои паши и воины, или растерзают голодающие женщины и дети. Или ты повторишь библейский подвиг пророка Мусы, что вывел свой народ.

— Что ты имеешь в виду, Юрий Лев?

— Уйдешь через Румелию на восток, до Галлиполи. Там на лодках всех переправят на анатолийский берег. Идите даже с оружием — вас никто не тронет, даю слово! На дороге оставим хлеб и скот, дрова для костров — люди смогут поесть горячей пищи.

Это будет исход твоего народа, Мехмед — и ты сам будешь решать — то ли вывести тебе твоих подданных, или умереть там со всеми. Только тебе и никому другому. А если умертвят тебя там, то убийцы переживут ненадолго — смету городишко бомбами, залью «греческим огнем», а потом запущу повстанцев, чтобы в пожарище живых поискали и душу отвели — местные жители вас ненавидят люто!

— Зачем ты это делаешь, базилевс?

— Ты хочешь сказать — зачем я выпущу твоих воинов? Их не так и много — тысяч тридцать обессиленных людей, да вдвое больше поселенцев, что укрылись за стенами в поисках спасения. Мне ничего не стоит уничтожить всех безнаказанно «греческим огнем». Но не все стоит делать, что можно совершить! Тебе понять такое будет трудно, Мехмед — но поверь, тамошних воинов я совершенно не опасаюсь — сила, а главное, правда, целиком сейчас на моей стороне!

— Но ведь я буду воевать против тебя?!

— Да с полным удовольствием, попробуй, Мехмед, и ты снова получишь незабываемые ощущения. Я тебе могу заранее их обещать, полной палитрой — поверь на слово. Просто хочу проверить одну старую мудрость. Которая как раз подходит под твой случай.

— Какую, Юрий Лев?

— Судьба играет с человеком, а человек играет на трубе!

— Удивительно…

Мехмед прикрыл глаза веками, и негромко сказал, впившись в Юрия горящим взглядом:

— Ты не будешь мне диктовать никаких условий, если я уведу единоверцев?! Не требуешь мира?! Ни богатого выкупа?!

— Зачем мне заниматься такими глупостями, — пожал плечами Юрий. — Тем более с возможным покойником — над тобой занесут ножи множество убийц, или удавят шелковым шнурком, или утопят в мешке — есть же в Анатолии реки и озера. Или сдерут кожу, могут посадить на кол. Выбор способов удивительно богатый!

— Тут я согласен с тобой, базилевс.

Мехмед криво усмехнулся, на лице пролегла складка, у глаз собрались морщинки. Султан негромко спросил:

— А если Аллах предначертал мне иную судьбу, и у тебя будет желание со мной встретиться вновь?

— Все в Божьей воле, — пожал плечами Юрий. — У нас говорят так — не знаешь, где найдешь, и где потеряешь. Только ты не воюй со мной один год — просто подумай это время хорошо, прояви мудрость, и соберись заодно со всеми силами. А там либо начинай воевать, либо заключай перемирие. Что выберешь — мне без разницы!

Юрий усмехнулся, закурил папиросу и встал с кресла, которое ему специально принесли. Мехмед сидел на ковре, скрестив по обычаю ноги, и поглаживая ладонью бороду.

— Все зависит от судьбы, султан. Нужно быть терпеливым и дождаться правильного решения!

Глава 7

— Почему ты султана отпустил?! Да еще с войсками — это очень неразумно, муж мой, проявлять к иноверцам милосердие!

— Видишь ли, Софушка, мне незачем было убивать Мехмеда, раз османы выбрали Сулеймана. Теперь у них два султана, причем один самый что ни на есть настоящий, а вот его младший братец натуральный самозванец. И пусть тогда сами разбираются, кто из них достоин власти. А это займет толику времени, пусть даже несколько месяцев.