Царское гадание

— Даже и ты? Разве ты когда-нибудь переступаешь порог русского театра? Я думала, ты всегда только во французских кулисах пропадаешь, — колко заметила графиня.

— Нигде я не пропадаю и пропадать не намерен! — недовольным тоном ответил граф, незадолго перед тем не на шутку одураченный одной из артисток Михайловского театра, которая прокутила со своим товарищем по сцене деньги, взятые у графа.

Графине жаль стало мужа. Она его не любила и ревновать не могла, но так как вообще никакого неловкого положения сама не выносила, то не любила ставить в него и других.

Потому она, обращаясь сразу к обоим своим собеседникам, спросила:

— Ну, господа, раз вы оба видели это новое маленькое чудо, то скажите мне, что это такое?

— По-моему, прелестный маленький бесенок, — ответил Булгаков.

— Да, пожалуй! Для государя это просто маленькая доза хорошего кайенского перца.

— А что, она очень молода? — спросила графиня.

— Прямо со школьной скамьи. По метрике ей что-то около семнадцати лет, а на вид и того меньше.

— Браво, Булгаков, вы уже и до метрики добрались?

— Нельзя! Надо держать нос по ветру!

— Какие у вас глупые выражения! — громко расхохоталась графиня.

— Как ты резко и громко смеешься! — с легкой гримасой заметил ее муж. — Ну, да Бог с ними со всеми! Надо, если ты уже так решила, серьезно заняться этим твоим оригинальным маскарадом.

— Давай заниматься. Начинай! Бери перо, бумагу и составляй список! Я буду тебе диктовать. Сама писать я терпеть не могу и даже не умею. Я чуть ли не сто лет не брала пера в руки!

— А вам давно минуло сто лет, графиня? — спросил Булгаков.

— В метрике моей справьтесь, раз это но вашей части! Ну пишите же хоть вы, Булгаков! — нетерпеливо воскликнула графиня. — С кого мы начнем?

— Мужчин прежде заносить в списки или женщин, графиня?

— Разумеется, женщин!

— Из женщин первая по возрасту и по знатности графиня Разумовская?

— Вы с ума сошли, Булгаков! Графиня не только не поедет, а прямо-таки рассердится и билет мне обратно пришлет.

— То же самое будет и с Татьяной Борисовной Потемкиной.

— Вероятно! Это тоже не маскарадная дама.

— А фрейлин высочайшего двора вы пригласите?

— Всех, кроме одной только Полины Бартеневой. Ведь ее тотчас же узнают по ее корпуленции, и ей никогда не удастся заинтриговать. Полину можно и должно слушать только тогда, когда она поет. Ее пение дивно, но разговор ровно никому не нужен.

— А Варвара Аркадьевна Нелидова, вы думаете, поедет на ваш маскарад? — рассмеялся Булгаков.

— Вареньке-то с чего ломаться? Эта из числа весталок выбыла!.. Она погасила огонь.

— Да, не «мудрая дева»! Не уберегла светильника! — рассмеялся Булгаков.

— О ее светильнике я не забочусь, — брезгливо заметил граф, — а относительно ее присутствия на нашем маскараде я совершенно разделяю взгляд графини. С чего ей к нам не поехать, если она на последнем маскараде в дворянском собрании была?

— Варенька? Была в маскараде дворянского собрания? Это еще что за новость?

— Новость, переданная мне человеком, лично посвященным в эту тайну, — ответил граф.

— И не сумевшим скрыть эту доверенную ему тайну от равнодушных взоров и суждения почтеннейшей публики? — рассмеялся Булгаков.

Граф бросил на него взгляд легкого нетерпения. Он не особенно дружелюбно относился к фамильярной болтовне известного остряка, находил его тон неприличным и неудобным в строго выдержанной гостиной.

Зато графиню Булгаков забавлял, а она любила только то, что забавляло ее.

— Нет, скажи мне, пожалуйста, неужели Варенька в самом деле рискнула поехать в маскарад собрания? — спросила она.

— Помилуйте, какой же тут особенный риск? — вступился Булгаков. — В дворянское собрание ездят очень и очень многие!

— Легко быть может. Но Вареньке-то на что это понадобилось?

— Неверность державного поклонника, должно быть, проследить хотела.

— Да-а? Вот как! Она уже в ревность ударилась? Бедная Варенька!.. Ревность — ведь это начало конца.

— Ну, до конца ей далеко — у нее щупальца хорошие! — смеясь, заметил Булгаков.

— Что это вы, Константин Александрович? Что у вас за выражения? Какие еще там «щупальца»?

— А, видите ли, есть такие рептилии, графиня, из породы земноводных. Они действуют щупальцами. Они впиваются ими в намеченную жертву, впиваются крепко и, раз вцепившись, уже не отпускают ее!.. По крайней мере, много усилий приходится употребить, чтобы заставить их l^acher prise!..[3]

— И у Вареньки, по вашему мнению, хорошие «щупальца»? Да? И что же? Ее преследование увенчалось успехом?

— Это смотря по тому, что ты называешь успехом, — пожал плечами граф. — Она хотела только убедиться в справедливости того, что ей говорили.

— А ей успели что-то сказать? Как я узнаю наших милых дам! Она убедилась?

— Ясно и определенно, потому что сама видела, как государь целый вечер провел с маленькой, миниатюрной маской и проводил ее по лестнице, чтобы лично в своей карете довезти ее до дома!

— И все это не басня? Не сказка?

— Вовсе нет! Я могу тебе прямо указать даже на то, что за экипажем государь посылал директора театра Гедеонова.