Царства смерти

Решил, что и пробовать не буду.

– Мне пора. – Я взял ее за руки, наклонился и поцеловал их. – Вы спасли мне жизнь. Я вас никогда не забуду.

Магда спокойно позволила мне этот жест.

– Лорд Адриан! – окликнула она меня, когда я последовал за Перевозчиком к выходу.

Я замер и молча обернулся.

– Думаю, у Него есть на вас планы. У моего Бога.

И почему от этих слов мне стало так не по себе?

В воде были тела. Маленькая лодка Перевозчика везла нас вверх по течению, и они медленно плыли навстречу. Пару раз высокий zuk приподнимал палку и отталкивал их. Одни тела были мужскими, другие женскими, некоторые разложились слишком сильно, чтобы сказать с точностью. На одном трупе под рваным серым пальто был черный комбинезон. Я предположил, что это один из напавших на нас на мосту, но с тем же успехом он мог участвовать и в другом вооруженном столкновении.

– Гвардеец конклава, – заметил Перевозчик, кивнув в его сторону. – Тайная полиция. Они часто переодеваются в либералистов.

– Зачем?

– Panovni. Повстанцы убивают людей. Партия защищает. Народ любит партию, – развел он руками.

Мы замолчали, лишь лодочный мотор тихо гудел. Смотрок опустил в воду кусок трубы и наблюдал за его бурлящим следом. Мы проплыли мимо пары мужчин, переходивших канал на ходулях. В руках у них были шесты с широкими сетями. Перевозчик помахал им палкой, те махнули в ответ, но вслух не поприветствовали.

Эти люди влачили жалкое существование, но не теряли надежды. Люди вроде Магды, истинно верующей в своего древнего бога, надеялись, что когда-нибудь это могучее здание из цемента и стали рухнет. Искусные архитекторы Содружества и авторы «Лотриады» не преуспели в одном: им не удалось сломить человеческий дух. Их сапог мог попирать людей день, год, эру, но в конце концов нога в сапоге сломается.

– Сколько здесь жителей? – спросил я Перевозчика.

– Никто не знает, – ответил тот после долгих раздумий. – Тысячи. Больше. Очень много. – Он снова развел руками, как бы жалуясь на ограниченность своего словаря. – Но меньше, чем когда Перевозчик был молод. В тоннелях ходят патрули, отлавливают людей. Уводят.

– Магда говорит, патрули забирают людей в рабочие лагеря.

– Все больше и больше. Раньше патрули забирали одного, двух. Для переобучения. На другой планете… Теперь уводят по десять. Двадцать. Наверху тоже люди пропадают.

Я кивнул и протер глаза. Мне не часто приходилось так волноваться, и не припомню, чтобы я когда-либо чувствовал себя настолько усталым. Я молился Матери-Земле, а может, богу Магды или еще кому-нибудь, чтобы Валка и мои друзья были живы. Я верил, что Паллино с Бандитом справились с врагами на мосту и смогли добраться до посольства.

Но другой вкрадчивый голос шептал: «Не исключено, что они погибли».

Перед глазами с легкостью вставал образ горящих башен посольства и текст телеграммы, посланной в Империю с «Тамерлана».

«Лорд М. пропал без вести, вероятно погиб. Посольство уничтожено. Консул мертв или захвачен. Война».

Война.

– Война, – прошептал я.

Истинно древнее слово, не изменившееся с золотой поры классического английского, а может, и с тех гиперборейских времен, когда человек был юн, а Землей правили драконы.

– Stoh? – повернувшись ко мне, спросил Смотрок.

– Voyn, – ответил я. – Если конклав напал на соларианское посольство, будет война.

На ум пришла мысль, что, вопреки моим обещаниям Магде, мой визит все-таки мог положить начало концу Содружества. Еще одно случайное пророчество.

– Ваш… народ уничтожит конклав? – посмотрев на меня, спросил подросток на ломаном стандартном.

Я с изумлением уставился на гермафродита. До этого ни Смотрок, ни Перевозчик даже не намекали, что знают галстани. Может, Магда научила их нескольким словам? Я вгляделся в лицо Смотрока. Подросток не вытащил свою трубу из воды, но больше не смотрел на нее. Черные лотрианские глаза Смотрока сверкали невиданным прежде огнем, пламенем революции и надежды.

– Может быть, – ответил я.

– Вряд ли, – буркнул Перевозчик, очевидно понимая стандартный достаточно хорошо.

В его голосе прозвучал пессимистический реализм, присущий пожилым и разительно отличавшийся от тона его ребенка. Он махнул в сторону темного тоннеля, к которому мы подплывали.

– До Первого купола рукой подать, – сказал он на лотрианском.

Водный поток расширялся и скрывался под низкой широкой аркой. Темнота под ней казалась скорее серой, нежели черной. На стенах мерцали тускло-рыжие лампы, в свете которых поблескивала влажная черная плесень.

– Человек должен остерегаться патрулей, – предупредил Смотрок, повернувшись ко мне. – Наверху повсюду соглядатаи.