Царство. 1951 – 1954

Женщины в Китае носили мешковатые штаны и бесформенные рубашки, голову брили наголо во избежание вшей, на ногах были некрасивые хлопковые тапочки. Когда мужчины смотрели на них, трудно было восхититься. Зато в каждой резиденции Мао Цзэдуна (а резиденций у повелителя насчитывалось более двадцати) жизнь устраивалась по-иному: девушки были привлекательны, ходили в подчеркивающей фигуру элегантной одежде, волосы у них были длинные, ухоженные. Только заглянуть за высокие стены, огораживающие правительственные особняки, удавалось не каждому. Пекинская резиденция вождя утопала в пионах. Мао любил цветы. Неподражаемые благоухающие сады разбивали повсюду, где проводил время обожаемый руководитель. Его неизменно сопровождали искусные повара, преданная охрана и прекрасные женщины.

Влюбившись в двадцатилетнюю красавицу-актрису, Председатель женился в очередной раз, послав в Москву уведомление прежней супруге о разводе. Детей Председателя Мао отобрали у матери, товарищ Сталин определил их учиться в закрытое учебное заведение, где воспитывались дети видных зарубежных деятелей. По сути, дети Мао Цзэдуна находились у Сталина в заложниках, но командующего Китайской Красной армией это не пугало, он не терзался отцовскими чувствами. Полководец писал детям письма лишь для того, чтобы прилично выглядеть перед вождем всех времен и народов, и это ему хорошо удавалось. Изредка он наивно просил «отца и учителя» прислать детишкам сладости и фрукты. Поддаваясь на уловку, Сталин присылал гостинцы, считая, что китаец у него в кармане. В душе Мао был лириком, сочинял стихи, мечтал, но ничто не могло отвлечь его от построения железного, управляемого исключительно им государства. Председатель Мао превратил китайцев в бездумных истуканов, выбил крамольные мысли, философские рассуждения, заставил обожать себя, обожествлять.

Отличным учителем оказался Иосиф Виссарионович. Много чего китаец перенял у товарища Сталина. Первое — держать общество в страхе. Страх, которым надо бить, бить и бить! Бить больно и долго, душить и истязать сограждан, чтобы страх стал необратимой реальностью, а за страхом нередко следовала смерть.

По образу и подобию великого вождя Мао Цзэдун предпринял партийные чистки. Партию долгие годы возглавлял Ло Фу. Память о прежнем руководителе и его окружении не давала Мао покоя, поэтому партийные чистки для коммунистов стали «очищением во имя победы». «Нам мешают победить, нас тормозят! Разыщем виновных, накажем и станем жить лучше!» — призывал Мао Цзэдун.

Мао требовалось вышибить из партии вольнодумцев, оставив лишь тех, кто безропотно повиновался, до исступления, до фанатизма! Кого-то уничтожил голод, кого-то поразила пуля, кто-то сгнил в тюрьме. Каждый третий коммунист был объявлен недостойным человеком, пробравшимся в святая святых, в Коммунистическую партию, с тем, чтобы осквернить ее, принизить идеи Ленина — Сталина, помешать справедливой борьбе за социалистический Китай. Скоро в рядах партии, точно как и в России, обнаружились вражеские элементы — предатели и шпионы. Их карали. Партийные чистки сопровождались избиениями, пытками и массовым уничтожением людей. Замаскированных врагов внутри Коммунистической партии также оказалось много.

«Похороните предателей заживо!» — учил Председатель.

Города захлестнула волна массовых митингов, на которых толпы в исступлении скандировали лозунги и клялись в любви к Коммунистической партии. Всякий раз на обозрение вытаскивали «плохих» людей, заставляя публично каяться, признаваться в преступлениях перед родной партией, а доведенная до остервенения толпа ревела, грозила. Если человека сталкивали с помоста, его разрывали на части. Не было недели, чтобы на улице не гремел митинг.

Оригинальной идеей правителя стали мнимые казни. Приговоренного выводили на казнь, зачитывали приговор, несчастный копал себе яму. Потом напротив выстраивался отряд солдат, обреченному завязывали глаза, и раздавался залп. Стреляли холостыми. Не каждый переносил такое тяжкое испытание, выпадавшее, как правило, на долю бывших ответработников. Многие до конца дней не могли оправиться от потрясения, но зато делались совершенно не опасны. В тюрьмах начались пытки. Для некоторых единственным способом прекратить невыносимые муки стало самоубийство. Люди бросались вниз со скал, прыгали в глубокие колодцы, те, у кого в заключении находились жена и дети, часто сначала убивали их, а потом себя. Обычными стали повторные аресты и пытки. Учитель физики, выживший после того, как проглотил горсть ядовитых спичечных головок, едва придя в себя, повесился. Одного несчастного, наглотавшегося колотого стекла, вернули к жизни, заставили написать покаяние, а потом увели мучить, выпытывать: кто надоумил его к самоубийству?