Царство. 1955–1957

— У нас не министр обороны руководитель государства, а Центральный Комитет! — слово в слово за Хрущевым повторил Микоян. — Возмущает жуковская одиозность, приезжают к нему делегации других государств, так им преподносится, что именно Жуков, а не советский народ, выиграл войну!

— Жуковский героизм раздут! — сухо проговорил Суслов.

— Возмутительно, товарищи! В армии родился культ Жукова! — истерил Никита Сергеевич.

— У меня с Жуковым был конфликт по космосу. Он тормозил развитие ракетостроения, — вставил Брежнев.

— И это тоже! — тряс головой Первый Секретарь.

— Если можно, Никита Сергеевич, хочу вас дополнить, — снова заговорил Брежнев. — Товарищ Жуков чуть не сорвал уборочную, отказался дать для сбора урожая автотранспорт и военнослужащих, мотивируя тем, что для армии грузовиков не хватает. А кушать, я извиняюсь? Армия каждый день кушает, три раза на день! А откуда все берется? Колхозы дают, а это министра обороны не интересует!

— У нас должна быть взаимовыручка, социалистическое единство, а не ведомственное чванство, где своя рубаха ближе к телу! Правильно Леонид Ильич подметил, — одобрил Хрущев. — По вседозволенности и недальновидности Жукова далеко ходить не надо. Вспомним учения на Тоцком полигоне, когда по его приказу произвели реальный атомный взрыв. Жуков бросил в атаку через эпицентр сорок тысяч солдат, три четверти умерли от непереносимых доз радиации. Мы с Булганиным тогда говорили, просто кричали — не надо спешить! Маршал Неделин может подтвердить! — Первый Секретарь ткнул в сторону маршала Неделина.

— Да, было такое!

— Не послушал Жуков!

— За такое судить надо! — яростно выпалил Суслов.

— Мы не хотим расправы, Михаил Андреевич! В борьбе с фашистами у Жукова были и положительные моменты, даже подвиги были, но та жестокость, с которой Жуков выполнял поставленные Ставкой Верховного главнокомандования задачи, потрясают!

— Он захотел от партийных органов в армии отделаться, политруков в войсках ликвидировать! — снова выступил Брежнев.

Хрущев посмотрел на Фурцеву. Екатерина Алексеевна, как школьница, подняла руку, и когда Никита Сергеевич кивнул, сказала:

— Не может такой человек руководить Вооруженными Силами!

— Это партийный разговор, партийный подход! — одобрил Хрущев.

— Несколько раз мы пытались говорить с Жуковым, делали ему замечания, но безрезультатно, — снова вступил Микоян. — Такое положение терпеть непозволительно! Только что, было высказано предложение: освободить товарища Жукова от занимаемой должности и отправить на заслуженный отдых.

— Пусть товарищ Жуков отдыхает, он отдых заслужил! — заговорил Никита Сергеевич. — Мы пригласили вас, товарищи, чтобы без задней мысли обсудить этот непростой вопрос, потому как без участия армии решать его нельзя. Вы наверняка знаете вздорный характер Жукова, а министр обороны не должен быть таковым. Что ж это, в самом деле? — У министра нет человеческих отношений с заместителями, с командующими округами?! — повысил голос Первый Секретарь.

— Кое с кем есть, — заметил Москаленко.

— Но далеко не со всеми, — вставил Малиновский.

— Да, далеко не со всеми. Со многими уважаемыми маршалами, героями войны, у него полный разлад! — высказался маршал авиации Судец.

— Жуков бывает недопустимо резок, — добавил Баграмян.

— Он бывает до отвращения груб не только с офицерами и генералами, но даже с главкомами Вооруженных Сил! — воскликнул Малиновский. — Спросите адмирала Горшкова!

— Жуков ставит себя выше всех! — выдал маршал Конев.

— И мы так думаем, Иван Степанович! — поддержал Хрущев.

— Друзей у маршала нет, — продолжал Конев. — Своего ближайшего товарища, Рокоссовского, он до сих пор держал в неведении, не давал конкретной работы, а перед отъездом услал командующим в отдаленный военный округ. В министерстве полгода Рокоссовский приходил в пустой кабинет, ничем не занимался, а назывался заместителем министра обороны!

— У Жукова нет этики, всех без исключения он тыкает, мат-перемат, совершенно распоясался! — высказался Еременко.

— И совершенно безграмотный, кончил два класса! — едко вставил Суслов.

— Не прекращается рукоприкладство, подчиненного легко может ударить, — дополнил маршал Малиновский. — Я сам, будь похилей, получал бы, а я — первый заместитель министра!

— Для коммуниста это вещи недопустимые! — изрек Хрущев. — Еще при Сталине его вождизм углядели, он тогда каялся на Президиуме и у военных извинения просил, а как видно, выводов не сделал! Думаю, надо поддержать поступившее от товарища Фурцевой предложение и отправить товарища Жукова отдыхать. Поддерживаете?

— Надо освобождать, другого выхода нет! — проговорил Микоян.

— Я — за! — отозвался Малиновский.

Конев, Еременко, Москаленко, Судец, Бирюзов, Баграмян, Горшков, Гречко, Батицкий, Неделин и другие военачальники в знак согласия закивали.

— Никогда не сомневался в военных! — обрадованно проговорил Хрущев.

— Надо перед командным составом выступить, разъяснить, — сказал Микоян.

— По полочкам разложить! — поддакнул недавно назначенный на пост председателя Совета министров Российской Федерации Фрол Романович Козлов.