Царство. 1955–1957

Значение Китая было велико, его нельзя было недооценивать, именно по этой причине для оздоровления советско-китайских отношений в 1952 году Сталин возвратил Пекину Порт-Артур, Дальний и Китайско-восточную железную дорогу. Хрущев так же понимал всевозрастающее значение самой густонаселенной страны. После кровавых событий в Венгрии и Польше, после обострения в Египте Хрущеву нужно было заручиться поддержкой Мао Цзэдуна, продемонстрировать нерушимый союз с Китаем. Первый Секретарь согласился дать дополнительные материалы по бомбе, допустить китайских наблюдателей в Семипалатинск и на Новую Землю, пообещал выделить китайской армии триста бомбардировщиков и истребителей. Огромное впечатление произвели запуски советских спутников. Мао был покладист, он улыбался Хрущеву, в его глазах тот был хотя и маленьким, но смелым человеком: уничтожил Берию, убрал с пути Молотова и Маленкова, сбросил с пьедестала Жукова: «Непростой гусь этот улыбчивый свинопас!»

И вот Председатель Мао Цзэдун в Москве. Переговоры прошли гладко.

В канун 40-й годовщины Великой Октябрьской Социалистической Революции, 7 ноября 1957 года, Никита Сергеевич Хрущев и Мао Цзэдун поднялись на Мавзолей Ленина и плечом к плечу встали на трибуне, приветствуя военный парад и демонстрацию трудящихся, которые маршировали по Красной площади.

«Пусть живет в веках нерушимая братская дружба между Советским Союзом и Китайской Народной Республикой!»

«Да здравствует Великий Октябрь!»

«Вперед, к победе коммунизма!»

«Да здравствует Коммунистическая партия Советского Союза!»

«Да здравствует Коммунистическая партия Китая!»

«Да здравствует товарищ Мао Цзэдун!» — эхом разносилось над Красной площадью, летело над Москвой, над всей Советской страной.

Мао Цзэдун и Хрущев, придерживая друг друга, широко улыбались.

16 ноября, суббота

— Вот, Леля, собаку Лайку в космос запустили, представляешь?

Отложив в сторону журнал, Леля взглянула на молодого ученого, вернее, на своего молодого мужа, которого переполняли эмоции — ведь и он в некотором роде был причастен к этому событию.

— Иди ко мне! — позвала она.

Сергей подошел к ней и склонился над диваном. Девушка лежала на спине. Она протянула руки, обхватив своего Сержика, и, потянув, повалила на себя:

— Целуй меня!

Сергей приник к любимой. Журналы, лежащие рядом, томик Есенина, телефонная книжка — все попадало вниз, а они целовались и целовались.

Когда бурные возлияния и ласки закончились, Леля сказала:

— Мне собачку жалко, умрет она в небе. Очень жестоко!

— Ничего не поделаешь, наука требует жертв.

— Тебя бы туда засадили!

— Надо было понять, поднимет ракета подобный груз или нет. Выяснили, поднимет.

— Могли гирю вместо песика положить, мучители! — скривила губки девушка.

Сергей не нашелся, чем возразить, он потер лоб и проговорил:

— Сейчас стало понятно, как космический аппарат посадить.

— Значит, нельзя было собачку в космос запускать, категорически нельзя! — хмурила бровки Леля.

— Следующим разом возвратят обратно.

— Наконец-то додумались!

Леля перебралась с дивана за стол, прихватив гору журналов. Она сидела за столом голая, так и не оделась после возлияний на диване.

— Может, чаю попьем? — предложил Сергей.

Девушка с ленцой потянулась за халатом, который, наскоро сброшенный, лежал на полу, накинула его — не станешь же голышом разгуливать по хрущевскому дому.

— Пойдем, — поднялась она и, оглядев себя в зеркало, добавила: — Я успею перед театром голову помыть?

— Мне в КБ надо, — виновато признался Сергей.

— А как же спектакль?

— Нас Челомей собирает, давай не пойдем?

— Мне будет скучно! — сложив губки бантиком, прощебетала Леля.

— Я, Лелечка, Владимиру Николаевичу прийти обещал.

— Можно мне с тобой?

— Там все секретно! — запротестовал муж и наклонился за портфелем.

— Тогда иди ко мне, а то обижусь!

Сережа снова закрыл на ключ дверь комнаты и приник к жене. Она целовала ему грудь, живот, опускаясь ниже.

— Ребята! — раздался за дверью громкий голос, в дверь принялись настойчиво барабанить. — Ребята, обед!

Это был голос Нины Петровны, она от всех требовала соблюдать распорядок.

— Вот пристала! — оторвавшись от мужа, недовольно насупилась Леля. — Скажи ей, что мы уже взрослые, сами знаем, когда обедать, а когда ужинать!

5 декабря, четверг