Царство. 1955–1957

В домино играли до умопомрачения, изо всех сил стучали костями. Хрущев любил домино, и благодаря его любви эта настольная игра захватила дома отдыха, дачи, квартиры — Вселенную захватила! В воскресные дни в домино играли у Микоянов, у Булганиных, у Ворошиловых, задушевно забивал козла в Межигорье украинский секретарь Подгорный, перебирал костяшки узбек Мухитдинов. Председатель Совета министров Российской Федерации Фрол Козлов стал откровенным фанатом домино, каждую неделю он устраивал среди замов соревнование. Даже у Фурцевой в доме на серванте лежала знакомая коробочка, хотя ее домашние, мама и дочка, поигрывали в старомодное лото и к домино не прикасались. Первый Секретарь ЦК Грузии Василий Павлович Мжаванадзе брал в руки кости в поезде, когда ехал в Москву и всю дорогу упражнялся, заправски стуча по столу, подражая Никите Сергеевичу. Ну, а после охоты это стало первейшим делом!

— Хорошо, на домино остановились, а то бы играли в футбол или боролись! — обстоятельно заметил Брежнев. — Считайте! — поставив «рыбу», проговорил Леонид Ильич.

Андропов и маршал Малиновский бросили кости. «Козлом» второй раз подряд оказался Андропов, он еще не приноровился к игре, спешил.

— Надо соревнования среди отделов ЦК провести! — подтрунивал Брежнев. — Лучших на доску вывесим, а худших — на другую! Ты, Юрий, не переживай, значит, в любви повезет! — подмигнул Леонид Ильич. — Мой Костя настоящим мастером стал, я с ним играть не сажусь, так его ни одна баба целовать не хочет!

Андропов нелепо пожимал плечами.

— Ты, брат, вдумчивей подходи, а ты спешишь! И тренируйся.

— Уж не знаю, сколько тренироваться! — вздохнул Юрий Владимирович.

— Товарищ Мао Цзэдун, тот в бассейне плавает, — продолжал Брежнев. — Представляешь, Родион Яковлевич, что было бы, если б Никита Сергеевич плавать любил? Приходишь к нему на доклад, тебя в плавки переодевают и в бассейн ведут! Ты хоть плавать умеешь? — продолжал шутить Леонид Ильич.

— Ни хера не умею! — ругнулся маршал.

— Научим. Ты б в маршальской форме с пирса сигал! — не унимался насмешник.

Малиновский погрозил ему пальцем:

— Допи…дишься!

Но компания подобралась своя, опасаться Брежневу было нечего.

— Товарищ Мао, говорят, с молоденькими девушками купается, — потянулся Брежнев.

— Если б девки были, я бы с ходу туда сиганул! — выпалил министр обороны.

— Пока, Родион, мы в домино режемся!

Друзья только что вышли из парной и, усевшись вокруг стола, потягивали пиво.

— Мне, Лень, один егерь снадобье дал умопомрачительное. От всех недугов спасает и такую мужскую силу дает! — затряс кулаками маршал.

— Да ну?

— Да.

— Расскажи?

— Барсучья простата!

— Сучья?! — сделав серьезное лицо, переспросил Брежнев.

— Барсучья, твою мать! Целебнейшее дело. Настаивается на спирте.

— Что этим снадобьем, растираться?

— Пить, бл…! Пить по ложечке. Я однажды, ну, так сказать, расслаблялся, и знаешь, как одну отпетрушил?

— Как?

— Девка в голос кричала, так ей было здорово!

— А тебе-то было, или только той девке? — не унимался Брежнев.

— Ты как дурной, я тебе суть говорю, а ты все шутишь!

— Суть или ссуть? — хохотал секретарь ЦК. — Скоро у тебя на жопе барсучья шерсть вырастет!

— Вот мудак!

— У меня, Родион, и без твоей микстуры работает!

— Попробуешь, тогда скажешь!

— Вези, брат, вези!

На стол поставили огромное блюдо с раками.

— Чего-то вы с раками припозднились! — Малиновский недовольно взглянул на Черненко.

— Доходили! — развел руками брежневский помощник.

— Костя, садись с нами! — кивнул Леонид Ильич.

— Нет, спасибо!

— Садись, кому говорят! — рявкнул Малиновский. — Ты как будто в армии не служил, начальство приказывает — делай!

Черненко покорно сел.

— Пиво бери! — грозно прикрикнул маршал.

— Давайте, ребята, за выдающиеся успехи приподнимем! У нас и спутники полетели, и плывет по морям-океанам первый в мире атомный ледокол!

— У меня скоро два подводных крейсера в море уйдут, тоже атомных! За успехи! — поддержал министр обороны.

Тост выпили с удовольствием.

— Все это благодаря Никите Сергеевичу! — напомнил Брежнев.

— Великий человек! Человечище! — воскликнул Родион Яковлевич. — А ну, Костя, наливай! За здоровье Никиты Сергеевича выпьем!

— За нашего вождя! — тихо добавил Андропов.

Леонид Ильич встал и провозгласил:

— Многия лета!

Компания стоя выпила.

— А давайте, братцы, еще партию? — подбирая коробочку с домино, предложил Малиновский.

— Ты, брат, не забывай простату сосать! — засмеялся Леонид Ильич.

— Да что ж ты, е… твою мать, острый такой!

— Давай, Родион, играть! Не ругайся!

— Еще пивка? — осведомился Черненко.

— И пивка, и водки! — ответил маршал. — Пиво без водки — деньги на ветер!

— И тут собака как заорет человеческим голосом: «На-ли-вай!» — подставляя рюмку, взвыл Брежнев.

25 декабря, среда

Хрущев был очень доволен Фурцевой. Сделав ее членом Президиума и Секретарем Центрального Комитета, Первый Секретарь значительно расширил круг ее обязанностей. Никита Сергеевич считал, что, как Секретарь ЦК, Екатерина Алексеевна принесет куда больше пользы, чем руководитель Москвы.