Царство костей

Затухая, с уже остекленевшими глазами, он явно изо всех сил пытался остаться в настоящем, перейдя на свой родной язык.

Фарайи присоединился к ним, опустившись на колени.

– Ватото… это значит «дети».

Тьенде пошевелился.

– Да, дети – они должны в конце концов стать… самостоятельными… совершать свои собственные ошибки. – Его взгляд метнулся к руинам. – А вот обретут ли они хекима вовремя…

Тьенде печально пожал плечами.

Грей повернулся к Фарайи.

– В смысле «мудрость», да?

Старейшина в знак благодарности коснулся колена мальчишки. А потом его голова качнулась в сторону того, кто стоял рядом с ним. Подняв руку, он едва заметно поманил к себе Бенджи. Тот поспешно опустился на землю рядом с Фарайи.

Тьенде похлопал его по ноге, а затем слабо махнул в сторону выпуклости в кармане биолога. Бенджи все понял и подвинулся, чтобы вытащить оттуда фигурку ндоп.

Он поднес ее к Тьенде.

Тихий облегченный вздох вырвался из губ старика. Он нашел в себе силы поднять дрожащий палец и провести им по вырезанным из дерева чертам лица Уильяма Шеппарда, своего старого друга и учителя, явно прощаясь.

– Мать… – прошептал Тьенде. – Она делится своими самыми драгоценными дарами только с самыми достойными из нас.

Определенно имелся в виду преподобный Шеппард.

Рука Тьенде свинцово опустилась, его голос стал прерываться.

– Нгеди му нтей внутри нгеди му нтей…

Его подбородок опустился на грудь.

Время наконец нашло этого человека.

Над группой воцарилась тишина.

Через несколько мгновений Бенджи поднял фигурку Шеппарда повыше.

– То, что нас признали недостойными… – Он посмотрел на гору бурелома, громоздящуюся на месте леса. – Наверное, Она была права.

Грей сокрушенно покачал головой. Шеппарду была предоставлена возможность благополучно вернуться домой, покинуть долину исцеленным. И впоследствии преподобный сохранил свою историю вместе с возможным путем к спасению. Он держал все это в нгеди му нтей – драгоценном ларце бакуба. Что и подтвердил Тьенде своими последними словами, отдав последние почести своему другу.

«Но нас все-таки не сочли достойными, пусть даже Тьенде считал иначе».

– Пора идти, – вмешался Ковальски. – Нам еще до вертолета чапать.

Грей кивнул и направился к выходу, но Фарайи остался стоять на коленях, шепча молитву над своим соплеменником. Грей из уважения немного выждал.

Бенджи тем временем стал засовывать статуэтку обратно в карман.

Пирс внезапно протянул руку и схватил биолога за запястье.

– Подождите!

– Что?

Грей еще сильней сжал руку Бенджи.

– Нгеди му нтей… внутри нгеди му нтей…

Тот нахмурился, а потом его глаза стали огромными от понимания.

– Это ты о чем? – спросил Ковальски.

– Последние слова Тьенде, – объяснил Грей. – Он не просто говорил про подарок, полученный Шеппардом. Тьенде предлагал его нам.

«Человек, который счел нас достойными, – даже когда дерево этого не сделало».

Ковальски скептически скривился.

– Предлагал нам что?

– Ответ. – Бенджи с некоторой долей ужаса уставился на фигурку, которую все еще держал в руках. Сунул ее Грею. – Нгеди му нтей внутри нгеди му нтей!

Грей перевел, принимая статуэтку:

– Ларец внутри ларца.

Он уставился на остальных, практически уверенный в своей правоте.

– Бакуба хранят свои драгоценные святыни в таких заветных ларцах, но чтобы сохранить самое ценное…

– Могут положить это в ларец внутри другого ларца, – подхватил Бенджи. – Как русскую матрешку в другую матрешку.

Все взгляды устремились на Грея.

Он осмотрел статуэтку более внимательно, пробежавшись пальцами по черной древесине, полученной из корней материнского дерева. И тут наконец заметил это – серебристую прожилку прямо под подбородком Шеппарда.

С гримасой страха Грей схватил фигурку за голову и сильно повернул. После трех попыток верхняя часть ее отвинтилась, доказывая, что внутри та такая же полая, как ствол того дерева.

Пирс наклонил статуэтку и высыпал на ладонь мелкий кристаллический порошок.

Каждая крупинка его светилась ярким серебром.

Сияющим надеждой на спасение.

29

25 апреля, 10:25 по центральноафриканскому времени

Месторождение Катва,

Демократическая Республика Конго

Из-за штурвала своей моторной яхты Нолан де Костер смотрел на разрушения, которые сам и причинил. Одно дело – представлять это на расстоянии. И совсем другое – увидеть вблизи.

Направив шестидесятифутовое судно вниз по реке мимо руин бывшей шахты, он посмотрел на огромный кратер, который все еще тлел изнутри. Отделившийся от реки новый приток впадал в дымную котловину, медленно заполняя ее и образуя токсичное озеро.

На другой стороне реки джунгли были сровнены с землей и завалены огромными баржами, влетевшими в некогда густой лес. Их корпуса, вероятно, будут ржаветь на этом месте веками, словно гигантский памятник его могуществу.