Царство костей

Утопая в глинистой земле, он стал с трудом подниматься по крутому склону. Скользкая грязь хватала за ноги. Через пару шагов стало еще труднее, поскольку ноги вдруг начали мелко дрожать, быстро слабея. Он впился в склон скрюченными пальцами рук, но и руки отказывались подчиняться. Поначалу Нолан списал это на панику, но потом вспомнил.

Опустил взгляд, чтобы посмотреть на располосованную ногу, на кровь, струящуюся по обнаженным мышцам.

Эти раны были далеко не главной проблемой.

Его тело все сильней поддавалось яду из кошачьих когтей.

Исследовательская группа Нолана уже определила его. Основным компонентом этой красноватой субстанции оказалось одно из производных сукцинилхолина – препарата, применяемого анестезиологами в качестве нервно-мышечного блокатора и миорелаксанта. Это соединение вызывало мышечный паралич, но оставляло человека в полном сознании, сохраняя его способность чувствовать все, включая боль.

По мере того, как конечности наливались свинцовой тяжестью, де Костер все глубже оседал в грязь. Опасаясь задохнуться, он нашел в себе силы перевернуться на спину. И, уже не способный удержаться, соскользнул обратно к кромке воды.

Боль в ноге не отпускала. Нолан по-прежнему чувствовал, как горячая кровь бежит по бедру и разорванной икре. От паралича стало труднее дышать, но он заставил свои ребра подниматься и опускаться.

«Просто надо немного переждать».

Сам по себе яд не был смертельным. Со временем, максимум через час, его действие ослабнет.

Нолан не оставлял надежды.

А зря.

Ему следовало бы получше знать Конго.

Кровь растекалась по воде, скапливаясь в грязи вокруг него.

Это и привлекло к нему джунгли, готовые полакомиться несостоявшимся королем Африки.

Первыми появились крабы.

30

29 мая, 10:42 по центральноафриканскому времени

Кисангани, Демократическая Республика Конго

На третьем этаже здания факультета естественных наук университета Кисангани Шарлотта склонялась над Фрэнком, положив руку ему на плечо.

По бокам от нее стояли еще двое – доктор Лиза Каммингс и Бенджи.

Они собрались послушать ежедневный отчет вирусолога в его импровизированной биолаборатории. Предыдущее помещение на четвертом этаже все еще находилось в стадии реконструкции после нападения бойцов из личного войска де Костера месяцем ранее. И новая вотчина Фрэнка стала лишь одной из бесчисленных исследовательских лабораторий по всему миру, которые в настоящее время работали над ликвидацией последствий бедствия, обрушившегося на Конго.

– Мне кажется, я начинаю понимать, как работает этот вирус, – сказал Фрэнк. – По крайней мере, что касается восстановления неврологических функций.

Лиза склонилась ближе к нему.

– Покажите.

Американка помогала Шарлотте вместе с командой врачей со всего мира. Прошло чуть больше месяца с тех пор, как они получили противоядие от упрямого Omniviridae – так стали называть этот патоген с легкой руки Фрэнка. Вирус, распространившийся по всему Конго, по-прежнему упрямо не сдавал свои позиции. Из отдаленных деревень и городов продолжали поступать впавшие в ступор пациенты, но, по крайней мере, поток их значительно поредел.

Намечался определенный прогресс.

Тем не менее механизм лечения оставался во многом непонятным.

– Гляньте сюда, – сказал Фрэнк.

Он вывел на экран изображение гигантского вируса – гируса, – который выглядел почти идентично Omniviridae – по крайней мере, внешне. По словам Фрэнка, этот новый вирус был немного крупнее и имел на двадцать два процента больше генов, но оказался таким же «колючим», как и его злобный кузен. Новый гирус был обнаружен в кристаллах, которые группа Грея доставила из джунглей.

Фрэнк был первым, кто сумел воскресить его, – в чем, собственно, не было ничего особо примечательного. Тот гигантский вирус, который обнаружили несколько лет назад в сибирской вечной мерзлоте, оставался замороженным в течение тридцати тысяч лет, но, как только его оттаяли, сразу же вернулся к жизни.

Опираясь на исторический контекст, свидетельствующий о целебных свойствах порошка, Фрэнк и Лиза с ходу провели клинические испытания среди самых тяжелых пациентов в больнице – тех, кто уже был близок к смерти. И чудесным образом менее чем через сутки все больные, получавшие лечение инкапсулированным вирусом, начали приходить в себя. С тех пор лечение им прошли тысячи людей, в том числе и Шарлотта.

Впоследствии этот вирус получил название Tyende kubicum – в честь туземца, который помог группе Бенджи добыть чудодейственный порошок. Если б не столетнее бдение Тьенде, сохранившего древние знания на случай будущей угрозы, ничего из этого не было бы возможно.

– До сих пор, – продолжал Фрэнк, – я был сосредоточен на геноме вируса «Тьенде». Который по-прежнему остается загадкой. Ни один ген в этом ублюдке не распознается. Я подозреваю, что нам потребуются многие десятилетия, прежде чем мы сможем полностью понять его, – если это у нас вообще когда-нибудь выйдет.