Царство костей

– Насколько я понимаю, вам каким-то образом удалось пробудить пациента после того, как он прошел через рефрактерную[50] фазу этого заболевания и впал в кататоническое состояние.

Шарлотта продолжала хранить молчание, а Джеймсон, запинаясь, опять принялся все отрицать, по-прежнему утверждая, что порошок Воко был просто назальным ирритантом. Шарлотта еле сдерживалась, чтобы не закатить глаза, стараясь себя не выдать.

Но это ей не удалось.

Взгляд де Костера метнулся к ней.

– Но вы, доктор Жирар, так ведь не считаете?

Теперь наступил ее черед бороться с собственным голосом.

– Я… я не знаю, – наконец призналась она.

– О, а по-моему, все-таки знаете…

Хозяин кабинета опять встал и подошел к одному из книжных шкафов. Снял с полки какой-то артефакт и вернулся с ним за стол. Это оказалась большая шкатулка с затейливой резьбой, украшенная разноцветным геометрическим рисунком из раскрашенных зерен, слоновой кости, золота и мелких косточек.

Де Костер поставил ее на стол и положил сверху ладонь.

– Эта вещь датируется семнадцатым веком. Один из самых ранних образцов нгеди му нтей – священного ларца бакуба. Судя по вашему описанию, нечто подобное этот знахарь и принес в ваш лагерь.

Шарлотта ясно видела острый ум в проницательном взгляде мужчины. Не стоило об этом забывать – равно как и о том, что у де Костера глубокие корни в этом регионе и хорошие знания о нем.

И он продолжал это доказывать.

– Расцвет царства бакуба пришелся на колониальную эпоху. Эти люди во многом опередили свое время. Они славились своими вышивками по ткани из рафии[51] и утонченной резьбой по дереву и слоновой кости. Даже Пикассо обязан своему кубистскому периоду именно этим людям, вдохновившись образцами искусства бакуба на выставке в Париже, в тысяча девятьсот седьмом году[52]. И этот народ примечателен не только своими художественными талантами – они уже вовсю работали с железом и медью задолго до прибытия колонистов и работорговцев. Но, что более важно, бакуба также известны и своими целительскими традициями. Окружающие племена часто обращались к ним за этими знаниями.

Шарлотта вдруг пожалела, что не слышала про все это раньше. «Может, я уделила бы познаниям Воко больше внимания».

– Так что я не готов с ходу заключить, что принесенное в ваш лагерь этим шаманом было просто каким-то шарлатанским снадобьем. – Де Костер бросил укоризненный взгляд на Джеймсона. – Но как нам воспользоваться этим знанием? Вы сказали, что эликсира уже нет, но как насчет нгеди му нтей, ларца бакуба? Что с ним стало? Не исключено, что как раз в нем и скрывается ключ ко всему этому.

Джеймсон помотал головой.

– Ларца тоже нет. Его забрал мальчишка.

– Мальчишка?

– Подмастерье шамана, – пробурчала Шарлотта, прежде чем успела прикусить язык.

– А что же стало с ним и с ларцом?

Она представила себе неистовый ракетный обстрел деревни сразу после взлета вертолета. Не уцелело ни одно из строений. В ней поднялась ярость. Шарлотта бросила жесткий взгляд через стол, ее голос звучал испепеляюще.

– Ваши люди их уничтожили.

Не обращая внимания на ее гнев, де Костер опять опустил взгляд на ларец. Побарабанил по нему пальцами. Она почти слышала, как в голове у него щелкает калькулятор.

– Какая жалость… – наконец пробормотал хозяин кабинета, после чего откашлялся и посмотрел на них. – Как я уже говорил, я не готов игнорировать уроки истории, если мы собираемся разобраться с этой вспышкой. Пока нам это удастся, будет слишком много бесполезных смертей.

Шарлотта все силилась понять этого человека. Он вроде был и вправду озабочен, но она не могла сбросить со счетов, каким именно образом оказалась здесь, напротив него.

– Так каковы же ваши намерения? – с вызовом поинтересовалась Шарлотта. – Если вы столь решительно настроены найти способ лечения, то почему же держите свою деятельность в тайне и целых полтора месяца не разглашали свою осведомленность об этом заболевании?

– Потому что вы не прошли через то, через что прошел я, через что прошли все эти люди. Годы коррупционного правления, две войны, забравшие семь миллионов жизней… Я научился доверять лишь тем, кто находится прямо у меня под боком. Храня молчание, я продвинулся дальше, чем сотни международных организаций, ошивающихся здесь. ДРК – одна из беднейших стран мира, переполненная военизированными группировками и кровожадными полевыми командирами. Я давным-давно убедился, что любой прогресс здесь не обходится без кровопролития и железной руки.

Шарлотта встретила эту страстную речь с некоторой долей презрения. Она понимала, что миллиардер не говорит ей всей правды.

– Есть одно высказывание о Демократической Республике Конго, – продолжал он. – Может, вы и сами его слышали. «ДРК – это не демократия и не республика, но это определенно Конго». И я делаю то, что считаю лучшим для этого региона. И да: было бы непорядочно с моей стороны отрицать, что все это также идет на пользу и моей компании. Судьба обоих тесно связана между собой – этими дикими джунглями, жестокой историей этой страны, ее нынешним разбродом. И я намерен улучшить эту ситуацию.