Царство ночи

Монтроуз проводил его взглядом, а потом посмотрел на бутылку скотча. Ему вот выпить никто не предложил. Ублюдок налил только себе и постарался заставить старого приятеля корчиться и умолять.

Черт, если бы мольбы помогли, Монтроуз бы и на это пошел. Лучше так, чем вернуться к Деннису с пустыми руками.

Прежде, чем он решился самовольно угостить себя выпивкой, Эмрис вернулся. И опустил на стол между двух кресел металлический чемоданчик с высококлассным замком, который, вероятно, и ядерный удар вынесет.

Заинтригованный, Монтроуз снова сел, ожидая, когда он введет код.

Послышался сигнал, потом щелчок. Эмрис открыл чемодан и повернул его к гостю:

— Это позволит тебе добиться цели.

Тот уставился на содержимое, затем перевел взгляд на Эмриса.

Что же ему известно такого, что неведомо Монтроузу?

***

Маркус стоял под потоком горячей воды, вокруг клубился пар. Раны еще не затянулись и болели, будто их вскрывали заново. Липкая запекшаяся кровь размягчилась и полилась по коже, как краска под кистью художника.

Упершись руками в кафельную стенку, Маркус опустил голову под струю. Его длинные волосы выпрямились под напором и превратились в мокрую пелену.

Давление усилилось, вода из теплой стала горячей. Невдалеке раздался звон металлических колец — это Ами залезла под душ в своей ванной и задернула занавеску.

Маркус убавил горячую воду до минимума, чтобы Ами хватило запаса. К тому же ему только на пользу освежиться под холодненькой. Тело ныло от желания побежать наверх, забраться к Ами, провести руками по ее блестящей коже…

Он застонал.

По пути дамой в машине царило молчание, от ожидания воздух вибрировал… А потом они оказались в холле.

Робким взглядом Ами позвала Маркуса с собой, и его охватило возбуждение. Но плечи ее поникли от усталости, лицо покрывали пятна крови и… сперва нужно выяснить, какие отношения связывают ее с Сетом, а потом уже что-то предпринимать.

Ами этого не знала, но, пока они сидели на диване Роланда, тот шепотом, незаметным для человеческого уха, вопрошал у Маркуса, на кой черт он целовал подружку Сета.

«А ты и правда ублюдок с суицидальными наклонностями. Я считал, у тебя есть надежда на нормальную жизнь, но любой… кретин, что лапает женщину Сета, хочет умереть. И да, она принадлежит Сету. Всякий раз, когда я вижу их, они не отлипают друг от друга».

И все же, пока Ами обнимала его ногами, пока кровь кипела от поцелуев, Маркус сумел заглушить суровое ворчание друга.

А теперь все вернулось и грызло его изнутри

Он намылил мочалку.

При мысли об Ами с Сетом возбуждение от ее поцелуя сошло на нет, под ложечкой засосало, а пальцы сжались в кулак, которым хотелось врезать командиру по лицу.

«И это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни». Маркус не сомневался, кто из них выиграет схватку.

Наверху Ами запела. Он улыбнулся и поморщился, слишком сильно задев одну из ран.

Роланд наверняка ошибся. Ами не поцеловала бы Маркуса, если бы встречалась с другим. Даже Сет признал, что она не умеет врать, а скрывать отношения — это явная ложь.

Напор вдруг усилился — Ами выключила душ, — и следом вновь звякнули колечки.

«Не представляй ее обнаженной. Не представляй ее обнаженной. Не представляй ее идеальное мокрое бледное тело в пушистом белом полотенце».

Маркус снова возбудился.

Вздохнув, он выключил горячую воду и встал под леденяще холодную струю.

А через пять минут такой пытки вытерся и натянул темно-серую футболку, черные штаны и носки. Потом еще пару минут расчесывал длинные волосы, в итоге оставив их сушиться так. Сушка феном занимала прорву времени.

Стоило бы подстричься, как Роланд — меньше нервотрепки.

Вообще, Маркус отрастил гриву ради Бетани. Даже бородой обзавелся и сбрил ее лишь пару лет назад.

Опустив расческу, он застыл.

Боль, возникавшая всякий раз при воспоминаниях о Бетани, притупилась.

Маркус нахмурился. Ну и что это значит? Что-то плохое?

Все остальные считали, что восемь лет горевать по Бетани — слишком долго, но после восьми столетий любви ему этот срок казался даже коротким.

Маркус очень боялся влюбиться в Ами так же сильно, а то и сильнее. Ведь Бетани не отвечала ему взаимностью. Они не познали друг друга как мужчина и женщина и были лишь друзьями. Никакой близости. Никаких поцелуев.

Ами…

От Ами у Маркуса сносило крышу. Если он только позволит, она станет для него всем — в том числе погибелью. Ведь она не одаренная и никогда не превратится в бессмертную. Он ее потеряет.

Все закончится как всегда.

Он ее потеряет, как Бетани, только ощущения будут намного хуже. Маркус уже с ней целовался, и она уже дарила ему невинные ласки.

От Ами исходила аура невинности, несмотря на то, что ей уже за двадцать.

Интересно, одолевали ли Роланда те же переживания в отношениях с Сарой? Хотел ли он быть с ней как можно ближе и в то же время убежать как можно дальше, в противоположном направлении?

Маркус вышел из спальни и направился наверх. И хоть обзывал себя дураком, но мрачные мысли улетучивались с каждым шагом, что приближал его к Ами.

— Болван, — пробурчал он.