Царство призраков

В ее груди поселилась злоба, гнев выжигал боль, залечивая рану, как раскаленное железо – плоть. Однако в глубине души она чувствовала непреодолимое желание бежать – спасаться от тех взглядов, которые бросали на нее всякий раз, когда она проходила мимо.

Наконец Велизар закончил свою речь, и охотники направились в лес. Среди разбредающейся толпы Кали заметила Лану.

С недавних пор между ними все изменилось. Кали стала предавшей Лощину Сновидицей, она сделала выбор, который Лана никогда не сможет простить.

История их дружбы в точности повторяла судьбу угасающего лета.

Боль пронзила ее грудь, когда она заметила округлившийся живот Ланы; подруга все же носила ребенка. Возможно, Кали напрасно встала на защиту волка? Отвергла ли она мольбу Барты из тщеславия или, что еще хуже, из желания увидеть, как Лощину пожрет тот, на кого она охотится?

– Кали! – окликнула Лана, заметив подругу, притаившуюся у чахлого грушевого дерева, и, подхватив ведро с водой, поспешила к ней. – Что ты здесь делаешь?

– Наблюдаю, наверное. Все охотники ушли. – Кали и сама удивилась, насколько торжественно это прозвучало.

– Велизар поступил правильно, собрав их, – сказала Лана. – Не знаю, как он отыскал черного волка, но рада, что он это сделал.

* * *

Кали сглотнула, словно ей на язык попала крапива.

– Сейчас он говорит на одном языке с жителями Лощины, только чтобы вернуть себе их расположение. Ему плевать на Вийеста.

Лана пожала плечами.

– Я не против иметь короля, который приспосабливается к нуждам своего народа.

– Он не король, Лана. Он человек, который думает, что его моча – это вино.

Лана крепко сжала ведро, обломав ноготь о щербатое дерево.

– Ты насмехаешься над ним, Экалия, но именно из-за тебя черный волк продолжает убивать. Ты отказалась стать преемницей Милены.

Кали в отчаянии запустила пальцы в волосы, потянув так сильно, что едва не вырвала их с корнем.

– Велизар не верит в Сновидицу. Он считает это суеверием.

– Пусть так, – повысила голос Лана. – Но ты родилась и выросла здесь. Велизар не верил, потому что был чужаком. Но ты… ты должна понимать. – Ее следующие слова прозвучали тихо, но угрожающе: – Он призвал нас задуматься о том, что за человек способен отказаться от долга, возложенного его народом.

– Ты… согласна с ним, – осознала вдруг Кали. – Считаешь, он прав насчет меня.

Лана положила ладонь на свой растущий живот, ее темно-карие глаза горели, как угли.

– Ты помогаешь волку, отчего в Лощине становится все опаснее.

Кали покачала головой.

– Отказ стать марионеткой общины не означает, что я повинна во всех ее бедах. Ты рассуждаешь, словно я наколдовала этого проклятого зверя.

– Так думает Велизар.

– Ты же не можешь серьезно в это верить, – голос Кали дрогнул. – Откуда ты знаешь, что это не дело рук Велизара? Все началось незадолго до его появления в деревне!

Лана помедлила, а потом ответила:

– Ты всегда ненавидела Лощину. И хотя скрываешь свое презрение за колкими фразами, тебя видно насквозь. Децебал и Милена были убиты волком, и все смерти, что случатся сегодня, будут на твоей совести.

– Как ты можешь…

– Ты – Сновидица, – прошипела Лана. Когда-то этот титул чтили, теперь же он звучал как оскорбление. – Единственный человек, который может привести охотников к Вийесту. Люди, которые не вернутся с этой охоты, умрут потому, что ты отказалась их вести!

– Черный волк не Вийест, – настаивала Кали.

– Пусть так! Но этот волк – предвестник смерти, убийца. И ты – наш проводник в другие миры – и пальцем не пошевелила, чтобы его остановить! А значит, вина на тебе!

Кали сжала руки перед собой, пытаясь унять дрожь. Пульс стучал в ушах, дыхание перехватывало, а с губ срывались недосказанные слова. Как же это случилось?

Лана стиснула зубы, ее сомнения исчезли.

– Ты не такая, как мы, Экалия. И никогда не была. Велизар тоже другой, но он, по крайней мере, пытается помочь. Тебе нужны только наши страдания, а возможно, и гибель. Вот почему ты оберегаешь волка. Хочешь, чтобы он нас уничтожил. Хочешь наказать нас. В тебе живет обида, которая отравляет наш кров.

Желание бежать все возрастало в душе Кали, пока ей не стало казаться, что она вот-вот разлетится на куски. Неловко повернувшись, девушка бросилась в лес – куда угодно, главное, подальше от Лощины. Ее убежище в темно-зеленом море листвы отныне стало ее тюрьмой.

Закутавшись в плащ от пальцев ног и до макушки, она растворялась в чаще, как тень в сумерках. Но как бы далеко она ни забрела, ей не давал покоя страх, что, возможно, Лана права: Кали предпочла обиду своей лучшей подруге. Волк убил мужа Ланы и заставил их народ жить на грани голода. Так почему Кали продолжала защищать убийцу? Может, она и правда хотела наказать деревню за то, что случилось с ее семьей.

Кали споткнулась, зацепившись ногой за извилистый корень, торчащий из земли. От внезапной вспышки боли девушка отшатнулась, врезавшись в дерево и оцарапав щеку об ветку. Она коснулась лица рукой и обнаружила тонкий кровоточащий порез.