Царство призраков

Кали едва могла пошевелиться, тело ощущалось хрупким, как фарфор. Схватив его за руку, она изо всех сил подтянулась вверх, чуть не опрокинув парня. По коже поползли мурашки, как будто тысячи пауков впились в вены. Она пыталась выцарапать их, пока ногти не обагрились кровью.

Сендоа схватил ее за руку, останавливая.

– Что случилось?

– Лана… – Кали сглотнула подступившую желчь. – Мертва. Она погибла из-за меня, – плотина прорвалась. Девушка прижала ладони к лицу, но не смогла сдержать потоки соленых слез.

Она почувствовала, как теплые пальцы отвели ее руки от лица, и встретилась с твердым взглядом Сендоа.

– Не из-за тебя.

– Они убили ее! – прорычала она, ярость стремительно вытеснила чувство вины. – Они решили, что ее разумом завладела Сновидица, но я умышленно оставила ее позади! До того как я отреклась от Лощины, мы повздорили! – Осознание разрывало грудь Кали. – Поссорились… мы виделись тогда в последний раз и ссорились… ничего хорошего я ей не пожелала.

Девушка стиснула зубы, борясь с рыданием, подступившим к горлу.

– А я разорвал на куски собственного брата, – напомнил ей Сендоа.

У Кали перехватило дыхание от горя.

– Вдруг я смогла бы их остановить?

Он высвободил руки из ее ладоней и обнял ее за спину.

– Твоя подруга тоже сделала выбор. Почему ты придаешь своим решениям больший вес, чем ее?

– Потому что у меня есть сила! – Она ударила кулаком в землю, ободрав костяшки пальцев. – И если бы я использовала ее так, как просил Барта, ничего этого не случилось бы!

Сендоа сжал ее руки и сверкнул глазами.

– Нет, случилось. Велизар никогда не желал, чтобы твой народ вернулся к своим сказкам о Вийесте и Сновидице. Он готов был изрыгать любую ложь, которая помогла бы ему достичь цели, а его единственной целью было стать королем. Но чтобы стать королем, он должен был избавиться от тебя. Твоя подруга пала жертвой его игры. Ее кровь на руках Велизара, а не на твоих.

Кали хотела поспорить с ним, опровергнуть его доводы и вновь окунуться в свое чувство вины. Ведь если это ее вина, значит, в ее силах было что-то исправить и предотвратить. Если вина на ней, то и контроль у нее.

– Может, ты и прав, но я была дурой, не используя мое… – она замолчала, подыскивая нужное слово, – проклятие. Впредь я не хочу быть его жертвой. Не желаю быть беспомощной, – она посмотрела на иву, вспоминая листья цвета крови. – Этот кошмар… не последний. Лощина в ужасе. Страх настигает их во снах, и они втягивают в них меня, – ее взгляд обратился к лицу Сендоа. – Я не могу выбраться, пока они не проснутся. Нужно это прекратить. Я должна научиться контролировать это.

– Возможно, чтобы управлять хаосом, нужно сначала потеряться в нем.

Кали открыла рот.

– Разве я недостаточно потеряна?

Он растянул губы в легкой встревоженной улыбке.

– Ты потерялась в борьбе за то, чтобы держаться подальше. Но когда ты проникаешь в сны, то прикасаешься к самым хрупким истинам Лощины. К неприглядным вещам, которые люди предпочитают скрывать от всех. Они есть и у тебя, сумасбродный ягненочек.

Она скорчила гримасу.

– Я не очень понимаю твои божественные речи.

– Ты всю жизнь боялась осуждения Лощины, – сказал он. – Знала, что они следят за тобой, и поэтому заперлась в своей скорлупе. Но когда тело и разум устали от этой оболочки, твой дух вырвался на свободу, пока ты спала.

Кали ощутила, как ее сердце падает, как обрушилась обугленная древесина дома Барты.

– Лана… я сказала ей то же самое, – вспомнила она. – Когда ты не позволяешь себе принять правду, она открывается через твои сны.

Сендоа вздохнул.

– И ты поступаешь так же. Чем сильнее ты отгораживаешься, тем большей силой его наделяешь. Приветствуй свой дар и обретешь легкость в мире снов. Возможно, даже найдешь свой путь.

– Я не знаю, с чего начать, – призналась Кали. – Во мне столько дурного. Гордость и злоба пятнают мои помыслы. Я пришла к тебе, потому что не могла верить никому в Лощине, но я и тебе не доверяю. Как я могу? Ты брат дьявола, отнявшего у меня все. Ты убил своего сородича из мести, – она горько рассмеялась. – Я не виню тебя; я все прекрасно понимаю, и меня это пугает, потому что я такая же.

Слезы текли по ее лицу, а вместе с ними выплескивалась годами невысказанная правда.

– Я не благородна, не сострадательна и не умею прощать. Всю свою жизнь я насмехалась над Лощиной, презирала ее жителей. – Кали сжала руки в кулаки. Ярость исходила от нее, вторя завываниям ветра. – Я ненавижу их, – кипела она; завеса между мирами задрожала. – Ненавижу их каждым отпущенным мне вдохом.

Швы реальности затрещали, из теней деревьев выскальзывали фантомы, духи поднимались из бездонных недр земли, пронзаясь пожелтевшими ногтями в почву.

– Они не дали мне ничего, кроме боли.

Сендоа схватил ее за руку, и чары развеялись.

– В тебе столько ненависти, что хватит на десяток жизней. – Он криво улыбнулся. – С такой злобой, Сновидица, может посоперничать только Велизар.

Кали тяжело дышала, не в силах обуздать свой гнев.

– К черту Велизара.

– Успокойся. – Он придвинулся ближе. – Ты рушишь границу между мирами.