Царство

Даже эти простейшие действия заставили меня обильно вспотеть. Тяжело выдохнув, я стер пот с лица и двинулся по узкому коридору без окон, едва освещенному тусклыми, чадящими свиным жиром светильниками, намереваясь как можно скорее покинуть постоялый двор. Но далее меня ожидали столь же узкая и неудобная для спуска скрипучая лестница (вообще не помню, как вчера по ней поднимался!) и просторный, уже лучше освещенный зал харчевни, пропахший, однако, чем-то прогорклым и совсем не аппетитным. Хорошо хоть он оказался почти пуст, и в нос не шибал запах застарелого пота решивших подкрепиться путешественников, воинов и торговцев.

Хотя я и сам не шибко благоухаю после болезни…

– Хозяин! Хозяин!!!

К прилавку, тянущемуся вдоль одной из стенок залы (и напомнившему мне барную стойку), подошел дородный светловолосый немец, мгновением ранее покинувший кухню. Пристально посмотрев на меня своими серыми водянистыми глазами, он что-то коротко спросил, вот только смысла вопроса я не понял. И ответил ему, уже не надеясь, что он разумеет русский язык:

– Со мной был друг. Друг – высокий такой, крепкий! Ты знаешь, куда он пошел? Когда был здесь?!

Свой вопрос я сопровождаю активной жестикуляцией, но практически сразу понимаю, что нет, до моего собеседника ничего не доходит. В итоге он просто пожал плечами, отрицательно покачал головой и, отвернувшись, удалился на кухню под мое злое шипение:

– Немчура поганая…

Ладно, хотя бы не стал приставать насчет оплаты, и то хорошо. Плюнув на хозяина постоялого двора (фигура речи, а не конкретное действие), я быстро пересек душную залу, направляясь к дверям, и с облегчением выбрался на свежий воздух, полной грудью вдохнув прохладный воздух с заметной примесью ароматов йода и соли. М-м-м, морем повеяло…

Ну конечно, морем. Конкретно, Балтийским, или Варяжским, как его на Руси кличут. И Микула мог пойти только в одно место – порт. Зря я тормошил владельца трактира, совмещенного с мини-гостиницей – вряд ли он мог сказать мне больше того, что я знал и сам. Разве что уточнил бы, когда видел северянина в последний раз.

Нужно искать порт.

С поисками порта проблем не возникло. Весь Ревель сегодня – это замок, нижний город и, собственно, порт. Замок пока еще небольшой, но уже каменный, и стоит он на отвесном склоне известнякового плато, возвышающегося над округой на пять десятков метров и именуемого эстами Тоомпеа. И стоит сказать, что благодаря высоте холма и его отвесным известняковым стенкам укрепление выглядит очень внушительно.

Нижний же город представлен, по сути, все теми же деревянными посадами, что и на Руси, и нет в его застройке никакого четкого европейского плана. Разве что обнесен он все же хлипким деревянным частоколом, но так и у нас ведь у ряда городов разросшиеся посады окружены стенами. И скорее всего, нижний город построен как раз на месте старого Колываня, когда-то именуемого на западе Линданисе…

Соответственно, торговые причалы со сходнями, рядом складских построек и приставшими к ним кораблями также нашлись довольно быстро – у моря. Какая, блин, неожиданность… А вот настоящей неожиданностью стало то, что кораблей в естественной гавани обнаружилось довольно много. Судя по всему, купцы пережидали здесь зимние шторма.

И вот что мне теперь делать, где искать северянина?! Куда, блин, мог подеваться гигант-русич, стоящий в схватке десятка бойцов противника? Микула, зараза, ну как некстати-то…

От сильного волнения, однако, в голове вроде бы даже прояснилось, а тело стало слушаться на порядок лучше. И малость обрадованный этим фактом, я двинул в сторону порта, очень надеясь найти хоть кого-то из русских купцов и попросить разумеющего языки толмача помочь мне в поисках. За отдельную плату, разумеется. Уже не особо ходового на Руси серебра у нас с Микулой было достаточно – у каждого имелся свой кошель.

Последняя мысль, однако, переключила мои думы на сплошной негатив. Порт – он и в 1238 году порт. А значит, есть и дешевые кабаки, и девушки с низкой социальной ответственностью, и трущиеся вокруг тех и других портовые бандиты. И если честный порубежник не там засветил тугой кошель с серебряными денариями скандинавской чеканки, то мог стать мишенью таких вот «асоциальных личностей». Причем не готовый к встрече с татями в городской черте (а не на узкой лесной дорожке или в чистом поле), Микула мог и пропустить первый удар сзади чем-нибудь увесистым по голове. Или, не дай бог, ножом в спину. И ведь при таком раскладе уже никакие боевые навыки или лучшее оружие не спасет – достаточно пропустить всего одну атаку, чтобы потерять всякий шанс на спасение…

– Ну твари, ну… Если вы ему что-то сделали!..