Цейлонские парии

В этом была немалая доля истины. Малко незаметно, как и подобает настоящему джентльмену, почесал искусанное клопами место и пошел к выходу.

* * *

У Джеймса Кента оказалось ничуть не веселее. От «Гальфаса» до улицы Грин-Пасс, где стояла его вилла, было не больше километра. И Малко возблагодарил за это судьбу: машина дипломата не имела ни кондиционера, ни даже вентилятора, а сиденье напоминало доску факира, утыканную гвоздями.

Издали домик Джеймса Кента с белыми стенами и красной крышей выглядел даже симпатичным. Но внутри сразу возникало ощущение головокружения: стены гостиной отливали бледно-розовым цветом, потолок – темно-коричневым. Столовая резала глаз яркой зеленью.

Кент хлопнул в ладоши, и тут же откуда-то возник темнокожий мальчик-слуга, несущий бутылку виски и два стакана. Американец опустился в пластмассовое кресло и с любопытством посмотрел на Малко.

– Итак, вас подослали к красавице Диане, – проронил он. – Повезло вам: ножки у нее что надо. Тут у всех такие ходули – страшно смотреть.

Слегка раздраженный вульгарным тоном американца, Малко отпил глоток виски и ответил:

– Я приехал еще и для того, чтобы выяснить обстоятельства гибели Эндрю Кармера. Возможно, она вовсе не случайна...

– Его вещи здесь. Хотите посмотреть? – проговорил Кент, указывая в угол комнаты. Там лежали синий полотняный чемодан и коричневый рюкзак.

– Из-за слуг я был вынужден повесить на них замки, – пояснил Кент. – Воруют, проклятые... Неделю назад мой повар нагло доказывал, что за месяц я съел двенадцать килограммов масла, представляете?

Малко не мог отвести глаз от чемодана и рюкзака. По спине у него пробежал неприятный холодок. Ведь так или иначе выходило, что он приехал на Цейлон продолжать дело, начатое беднягой Эндрю...

– Как же это с ним произошло? – спросил он.

Джеймс Кент налил виски в пластмассовый стаканчик для чистки зубов и вздохнул:

– Слон растоптал. Ох, если в вы его только видели... Точь-в-точь медуза. Похоронщикам понадобилось тридцать килограммов воска, чтоб придать ему хоть какой-то вид.

– Воска?

– Ну да. Здесь, как в Мексике, считают, что если покойник сильно поврежден, то не попадет на небеса.

– Где это произошло?

– У черта на куличках, – махнул рукой американец. – На северо-востоке, в джунглях возле Тринкомали. До сих пор не пойму, зачем его туда понесло. Если в не машина, взятая напрокат, его бы и не нашли. Но через три дня прокатчики взбесились и стали требовать свой «лендровер». А я-то понятия не имел, где он, послал их подальше. Уж не знаю, как они его отыскали. Кажется, в Тринкомали он латал колесо... Так что однажды утром они заявились в посольство и сказали, что нашли машину и Кармера. Вернее, то, во что его превратил слон. Принесли в мешке...

– Значит, вам так и не удалось узнать, что он там делал?

Кент беспомощно развел руками:

– Пес его знает! Накануне он заезжал ко мне. Сказал, что Госдепартамент поручил ему посмотреть, чем тут занимается Диана Воранд. Кстати, это мы им сообщили, что она здесь. А они в ответ потребовали составить на нее досье. Я чуть от смеха не лопнул. В Вашингтоне готовы занести в красный список всех, кто хоть что-нибудь ляпнет о президенте. Да Диану здесь все знают! Это самая шикарная девчонка в Коломбо! Ее чуть ли не каждый день можно увидеть на городском пляже. Я запросто мог познакомить ее с этим Кармером. Кажется, она археолог и пишет диссертацию по буддизму. Ну, может, и с коммунистами заигрывает, кто ее знает... Я слыхал, что она ездила на Кубу. Но если придется заниматься коммунистами, тут всей жизни не хватит: в одном советском посольстве их пятьсот человек... Не считая нелегалов.

От такой длинной тирады у Кента пересохло во рту, и он налил себе новую порцию виски, не замечая неодобрительного взгляда Малко. Вещи покойного – немые свидетели разговора – словно с укором смотрели на них из угла.

Малко погрустнел, вспомнив, как его посвящали в курс дела. Дэвид Уайз недвусмысленно дал ему понять, что цейлонское расследование – всего лишь мелкая подачка, возможность восстановить пошатнувшийся авторитет австрийца... Да и слова Джеймса Кента это вполне подтверждали. Может быть, дело и впрямь не стоит выеденного яйца?

– Кажется, она была любовницей Кармайкла, – проронил Малко.

– Ну и что? С каких это пор бабам запрещено ложиться в постель с негром?

Малко со вздохом посмотрел на Кента. Один носок дипломата сполз на щиколотку, туфли не чистились со времени последнего муссона, брюки так измялись, что казалось, будто Кент не снимает их и на ночь. От внешнего вида американца и его манеры вести беседу непременно перевернулись бы в гробу все офицеры колониального корпуса, которые облачались к обеду во фрак и тщательно брились, готовясь умереть за любимую королеву...

– Поскольку вы знаете эту особу, – сказал Малко, – то наверняка сможете мне помочь. Где она живет?

Американец зевнул.