Цеховик. Книга 1. Отрицание (СИ)

Я начинаю проваливаться в сон и вдруг вижу Высоцкого. Но нет, это не он, это Глеб… Точно, это Глеб Жеглов!

– А может быть змея – это ты сам? – жёстко спрашивает он. – Может быть, ты и есть уроборос, пожирающий себя? Одной рукой творишь зло, а другой сам себя караешь?

– Стоп-стоп-стоп! – возражаю я. – Давай только без этого пафоса.

– Ладно, – хрипит он. – Давай начнём с другого конца. Вот лично тебе где больше нравится в «несвободном» совке или в «новой жизни», той, что пришла ему на смену?

– Да тут даже спрашивать смешно. Здесь, конечно. Знаешь, сколько людей хотели бы оказаться на моём месте?

– А что лично ты, мент, – он бьёт пальцем меня в грудь, – сделал, чтобы его сохранить?

– А что я могу, школьник с кучей проблем? Я ещё адаптироваться даже не успел…

– Не ври себе! Сотни миллиардов народных денег текут мимо казны, ускоряя падение. А ты что делаешь? Собираешься на ставках зарабатывать? Тьфу. Не забудь, вор должен сидеть в тюрьме! Помнишь?

– Это другое! – возмущаюсь я. – Нет, это правда совсем другое, я могу объяснить. К тому же ненадолго. Я их всё равно сдам табачному капитану.

– Делай, что должен, Брагин! И не марай руки! И не ной, кстати.

Сказав это, он поворачивается и идёт прочь.

– Глеб! – кричу я ему вслед. – А если они мне, как семья?! Не Каха, конечно, а…

Он останавливается и пристально смотрит на меня.

– Не бывает чёрного и белого. Даже в самом отъявленном злодее может быть что-то доброе и светлое. И наоборот. Думай, Брагин. Сам думай.

Затем наступает тьма без сновидений.

После школы я собираюсь к Тане. Тётя Люба дала мне сегодня выходной, поэтому сегодня я совершенно свободен.

– Идёшь домой? – спрашивает Рыбкина.

– Нет, Наташ. У меня дела есть, а потом работа, ты же знаешь.

Нет, как это называется вообще?! У нас ведь с ней ничего нет, кроме детского поцелуя в бэкграунде и её фантазий на тему влюблённости. Ничего нет, а я уже вынужден врать и выкручиваться. А если бы мы когда-нибудь поженились? Тьфу-тьфу-тьфу, конечно. Во что бы превратилась моя жизнь?

– Понятно, – говорит она. – Опять с Бондаре…

– Наташа, не начинай, – обрываю её я. – Не начинай, пожалуйста всё сначала, ладно?

Она вздыхает и идёт в раздевалку. А я мчусь на рынок и покупаю пять белых гвоздик. Блин, гвоздики я не люблю, слишком уж они строгие. Советский официоз. Но ничего другого не оказывается.

После рынка сажусь на троллейбус и доезжаю до «Лакомки» на Советском. Покупаю торт. Честно говоря, даже не знаю, сладкоежка она или нет. Беру ещё конфет местной кондитерской фабрики и, вооружённый этими атрибутами нетерпеливого любовника лечу к своей милой.

Она меня ждёт и встречает как того доктора в рентген-кабинете, в халате на голое тело. Кажется это какой-то пунктик…

Я погружаюсь в сладкие и волнующие переживания и следующие за ними события. Время пролетает быстро. Нам никто не мешает и мы предаёмся любовным радостям со всем жаром и неутомимостью, на которые способна только юность. Мне хватает одного взгляда на её роскошное тело, чтобы ощутить новый прилив сил и, кажется, на неё это производит впечатление.

Наконец, насытившись и истощив силы, мы останавливаемся и затихаем.

– Мне кажется, нам надо отметить твоё новоселье и новую работу, – говорю я, испытывая внезапный романтический порыв.

– А мы чем всё это время занимались? – спрашивает она.

– Нет, не так. Нам надо куда-нибудь сходить.

– Куда же? – фыркает Татьяна. – В кукольный театр?

– Нет, Тань, пошли в бар.

– В бар? – удивляется она.

– Да. Я хочу угостить тебя коктейлем. Ты пробовала когда-нибудь настоящий коктейль?

– Нет, – машет она головой.

– Тогда решено. Собирайся!

Мы выходим из общаги и идём пешком. Общежитие находится недалеко от городского сада, во дворе, среди жилых домов. Расположение, надо заметить, отличное. Выходим на Кирова и медленно двигаемся по заснеженной аллее. Жёлтый свет фонарей и густой снег, поваливший к вечеру, превращают улицу в уютную сказку.

Таня держит меня под руку. Мы болтаем и смеёмся, не обращая внимания на действительность, замечая только друг друга. Подходя к ресторану, мы останавливаемся.

– Егор, может не пойдём? – спрашивает Татьяна. – Здесь дорого, наверное… Да мне завтра на работу рано вставать. И тебе, наверное тоже. В школу, в смысле.

Она смешно округляет глаза и прикрывает варежкой рот:

– Подумать только, ты ещё школьник!

Пока мы топчемся и уговариваем друг друга, я замечаю две тёмные фигуры, стоящие неподалёку, около закрытого в это время киоска «Союзпечать». Они о чём-то разговаривают и время от времени бросают на нас короткие взгляды.

Из-за темноты и густого снега я не могу их как следует рассмотреть, но они, определённо кажутся мне знакомыми. Они жмут друг другу руки и в это самое мгновенье рядом с нами раздаётся очень знакомый голос:

– Добрый вечер.