Цеховик. Книга 13. Тени грядущего

— Вызывали? — заглядываю я к Гурко.

— Ну, Брагин, ты бы ещё завтра пришёл на мой зов. Вызывал. Проходи. Мне, правда, убегать надо. Короче, у меня пасьянс сложился просто идеально. Я идею с Мишиным подкинул шефу. Сказал, что в Госкомиздате место освобождается и…

— Так оно же не освобождается… — хмурюсь я.

— Брагин, — морщится он. — Учись быть дальновидным и мудрым политиком, пока есть у кого учиться. И не нужно меня перебивать. Я сказал, что место освобождается. Сам попробуй сообразить, ладно?

— Ладно, — соглашаюсь я.

— Хорошо, — недовольно кивает он. — Константин Устинович за идею ухватился, потому что с Мишиным он уже давно… э-э-э… Не суть. В общем, он из нашего резерва, если так можно выразиться.

— Надо ещё с Пастуховым переговорить, согласится ли он…

— Естественно, — высокомерно качает он головой. — Но спасибо, что подсказал. С Пастуховым я предварительно переговорил и он сейчас знаешь где?

— Где же? — поднимаю я брови.

— Он сейчас у товарища Капитонова. Получает предложение занять серьёзный и ответственный управленческий пост. Взрослый.

— А как там разрешилось со Стукалиным и Тяжельниковым?

— Пришлось посла из Румынии отправить в Африку, а их соответственно подвинуть.

Ну, и отлично. Обошлось даже без компромата и последующего шантажа Пастухова. Правда теперь получается, что я меняю шило на мыло. Мишин, будучи человеком Черненко, вряд ли будет мне хорошим союзником, зато сможет обрушивать на мою голову неприязнь своего покровителя буквально прямой наводкой.

— Чего приуныл? — спрашивает Гурко.

— Нет-нет, всё нормально. Просто задумался, насколько Мишин будет для меня лучше Пастухова. Кстати, можно его быстро убрать, чтобы в течение недели, а?

— Шутишь что ли? Вся эта перестановка займёт один-два месяца. Но зато над тобой не будет висеть человек Суслова.

— Да, вместо этого будет человек Черненко. А нельзя Новицкую в первые секретари?

— Поверь мне, кто бы ни был на этом посту, тебе от этого легче не станет. Даже если придёт Новицкая, начнёт с тебя три шкуры драть. Ладно, я пошёл к Капитонову. А с Мишиным беседу проведу, не беспокойся.

Я выхожу от Гурко и иду на выход. Иду и сталкиваюсь… блин! Сталкиваюсь с Пастуховым.

— Брагин! — недовольно бросает он. — Ты почему здесь, а не на рабочем месте?

Ну, вот уж нашла, что называется, коса на камень.

— Борис Николаевич, я здесь сугубо по рабочим вопросам. Не думаете же вы, что я в этом месте развлекаюсь вместо того, чтобы работать? Это ведь не цирк, а ЦК КПСС.

— Что⁈ — при сравнении ЦК с цирком газа у него распахиваются, как у детской куклы, говорящей овечьим голосом «ма-ма».

Он уже раскрывает рот, чтобы излить на меня потоки гнева, но в этот момент раздаётся знакомый голос:

— Брагин! Егор!

— Михал Сергеич, здравствуйте.

— Приветствую!

Горбачёв подходит и протягивает руку.

— Здравствуйте, — здоровается Пастухов.

— Добрый день, — мимолётно кивает ему Горби.

— Надо, наверное, тебя уже в ЦК партии переводить из ЦК комсомола. Что скажешь? Ты когда вступать будешь?

— Планирую, — улыбаюсь я. — В самое ближайшее время. Но мне ещё надо наказ Леонида Ильича выполнить. «Факел» на ноги поставить, а то на кого же я его брошу-то?

— Понимаю, понимаю. Ну что там, утряс твой Большак вопрос с министерством минеральных удобрений?

— Конечно, Михал Сергеевич. Всё, как вам обещали.

— Удивляюсь я твоей энергии, — ласково улыбается Горби. — Ты даже промышленность заставляешь планы перевыполнять. Не затягивай с вступлением в партию. Нам такие кадры нужны! Ну ладно, всех благ. Если будут вопросы, заходи.

— Вот, Борис Николаевич, — поднимаю я палец, когда Горбач уходит. — Видите? А вы меня не цените.

— Ничего, — зло цедит он, — скоро у тебя появится много свободного времени, сможешь всё его посвящать тем, кто тебя ценит.

Он выходит, и я тоже. Подходя к машине, я оборачиваюсь и вижу, что Пастухов стоит и следит за мной. Кажется, он немного удивлён, что у меня есть персональная машина с водителем и… с охранником, с кем ещё-то…

Пока едем к себе, мне приходит мысль, и я звоню Дольфу Лундгрену.

— Василий Альбертович, привет, это Брагин.

— Здорово, Егор.

— Можете мне помочь, пожалуйста? Человечка одного пробить надо.

— Ну, давай, попробуем. Что за человечек?

— Работает у нас. Панчишин Всеволод Игоревич.

— У вас работает? — хмыкает он. — Думаю, он уже пробитый-перепробитый. Вряд ли что-то особо интересное найдётся.

— Ну, а вдруг. Гляньте, пожалуйста. Может старые шалости какие-нибудь.

— Хорошо, посмотрю, — соглашается он.

После своей работы я еду на работу Наташкину. Сейчас разговаривать с её боссом я не планирую, поскольку уже вечер, задора нет и вообще, это уже не кажется хорошей идеей. Просто мы созваниваемся и выясняется, что она ещё в офисе, вот я и решаю заехать.

Подъезжаем и выходим из машины. Хочется немножко размяться. Конец июля, тёплый вечерок. В воздухе разлита лёгкая усталость. Конец дня — заслуженная награда за праведные дневные труды.