Цеховик. Книга 8. Запах денег

— А мужа? С Чурбановым знаком?

— И с ним знаком.

Смысла отрицать я не вижу.

Ансамбль уходит на перерыв и включается магнитофон. Волнующий бархатистый голос Брайана Ферри заполняет зал. Я раб любви, поёт он.

Я чуть поворачиваю голову, смотрю на парочки, переступающие под музыку с ноги на ногу, и чувствую небольшой укол в сердце. Борис танцует с Наташкой. Она стесняется и тяготится, ей это кажется неприятным, но он не комплексует. Ему, судя по всему, как раз, приятно.

Фридман танцует с Викой. Остальные дамы болтают и поднимают бокалы. Игорёк стоит неподалёку от меня.

— Вахтанг, — говорю я, поворачиваясь. — Не пойму я, что у тебя на сердце. За тебя Женя Старый прощения попросил. Ладно. Я не против, пожалуйста. Ты же не знал, кто я, когда наехал. Будем считать, не было ничего. Но я вижу, что ты ожесточён. Пытаешься оскорбить меня, говоришь вызывающе. Ты объясни, в чём дело. Я тебя, может, обидел чем? Скажи.

Вахтанг выглядит так, будто сейчас взорвётся.

— Ваха, — начинает смеяться Джемо, — ты что, обиделся?

Этого Шторм выдержать не может. Он достаточно шумно вскакивает, делая яркие театральные движения.

— Э-э-э, — тянет он, тыча в меня пальцем. — Ты кто, вообще, чтобы так со мной ботать, а? Ты малолетка в натуре, фраер набушмаченный. Я таких…

Он не договаривает, резко опускает руку, поворачивается и идёт из зала.

Лазарь провожает его взглядом, а потом поворачивается ко мне.

— Ты кручёный кент, Бро, — говорит он. — В свои годы дела делаешь, больших людей знаешь. И с ворами живёшь в мире, и с начальниками дружишь. И катранами ведаешь, и цеховиков за горло держишь. Так люди про тебя говорят. Молодец, далеко пойдёшь. Но я тебе вот что скажу. Если ты приехал, чтобы и здесь начать что-то, не советую. У нас тут каждая копейка учтена и поделена. Каждый метр земли занят, каждый кабак и катран, каждый утюг, катала и вообще всё, вплоть до последней чурчхелы. Предложить тебе нечего. Отдыхать? Пожалуйста, отдыхай, Будь нашим гостем. Можешь кушать, пить, баб шпилить, никто тебе слова не скажет плохого.

— Ваха может сказать, — ухмыляется Джемо.

Лазарь бросает на него недовольный взгляд и продолжает.

— Но если ты здесь думаешь дела свои закрутить, катраны открыть, цеховиков подмять, забудь, даже не думай об этом. Здесь всё наше, пойми. А отдавать наше мы не желаем. Нас сначала убить придётся. Но это непросто сделать, нас ведь много. Да и менты у нас свои имеются, энкавэдэшники и секретари горкомов. Мы ведь и сами всякое можем делать.

Он подмигивает и кивает на зал. Я оборачиваюсь, Наташка по-прежнему танцует, но уже не с Борисом, а с Рубиком, тем, что мне водку наливал. Суки. Это они мне так завуалированно угрожают?

— А насчёт Вахи, — усмехается Лазарь, — не бери в голову. Он у нас человек вспыльчивый, неспокойный, но это ничего. Он против решений старших никогда не пойдёт. И вреда тебе от него не будет. Главное, сам себе не навреди. Вот так.

Он поднимается с места:

— Ну что, братва, пора и мне отправляться.

Я тоже встаю.

— Благодарю за знакомство и за угощение, — говорю я. — Если что-то вам понадобится и это окажется в моих силах, всегда буду рад помочь. Но вот подобных показательных танцев больше ненужно.

Я иду к танцующим парам и забираю Наташку у Рубика. Он ухмыляется и, уступив мне партнёршу, возвращается к своим.

— Ты чего так долго? — шепчет она. — Одолели кавалеры. Борис вообще, прижался, как… краб какой-то.

— Всем хочется прикоснуться к прекрасному, — усмехаюсь я. — Самое смешное, что до туалета я ещё не дошёл.

Медляк заканчивается и я, вернув Наташку за стол, иду-таки в туалет. Когда я возвращаюсь, сталкиваюсь с Беллой.

— Ну, — говорит она с улыбкой, — где ты пропадаешь весь вечер? Бросил девушек и исчез. Нехорошо.

— У вас были интересные собеседники, один Марк Фридман чего стоит.

— Я бы тебе сказала, чего он стоит, — заливисто смеётся Белла, — если бы ты постарше был.

— Я не из стеснительных, — отвечаю я с улыбкой, — можете говорить.

— Нет, ну его, Фридмана твоего, пойдём потанцуем, лучше.

Ну, что же. Потанцевать надо, тем более, что ещё делать под «Свечу» «Машины времени»

— Нравится Макаревич? — спрашивает меня Белла.

Когда-то нравился, сейчас меньше значительно.

— Ничего, — киваю я. — Мы их на мероприятие заказывали.

— На какое? — удивляется Белла.

Наташка смотрит на меня, широко открыв глаза. К ней опять подкатывает Боря, но на этот раз Галя его одёргивает.

— На мисс СССР, — говорю я. — Вы не слышали о таком?

— Слышала что-то, — хмурится она. — Это же вот недавно было?

— Ага, — киваю я.

Белла прижимается ко мне теснее.

— А как ты с Галиной Леонидовной познакомился?

— Через её брата.

— О, так ты всю семью знаешь?

— Почти, — усмехаюсь я. — А вы часто в Москве бываете, Белла Наумовна?

— Так, прекращай, а то я себя бабкой старой начинаю чувствовать. Давай без Наумовны и на ты.

— Ох, как неудобно, — улыбаюсь я. — Но я попробую, Белла. По-итальянски, кстати, белла значит красивая.

— Правда? — смеётся она. — Это такой неловкий комплимент?

— Пусть так, — я тоже смеюсь.

На сцену возвращается ВИА. «Свеча» догорает и мы, закончив танец, возвращаемся.