Цель

Я снова благодарю ее и покидаю офис. Знаю, что нужно поговорить с подругами, но, уверена, они скажут мне то же, что и профессор Гибсон. На самом деле я пришла к своему куратору потому, что думала: она наверняка посоветует сделать аборт.

Через пять минут я уже сижу в своей машине, уставившись на приборную панель. Сейчас мне очень не хватает мамы. Ее никогда не было рядом, и едва ли мы были близки, но все же она – моя мать, и я хотела бы, чтобы она была тут. Чтобы узнать, почему она сохранила меня, если очевидно, что не хотела иметь в своей жизни.

Когда я приезжаю домой, достаю лист бумаги и записываю все «за» и «против». Составив половину списка «против», рву лист и выбрасываю его.

Мой ответ уже давно готов. Для этого не нужно было видеться с Джоанной и профессором Гибсон или общаться с моей отсутствующей матерью. Факт в том, что я не назначила аборт потому, что не хочу его. И лучшим объяснением моего решения является то, что я сама провела всю жизнь, чувствуя себя нежеланной.

Я кладу руку и глажу пока еще плоский живот. Более умная девушка сделала бы аборт, но я не настолько умна. Не сегодня.

Сегодня я его сохраню.

23

Сабрина

Я поджидаю Такера за дверью его класса с утра. Вместо того чтобы спросить, когда мы сможем встретиться, я выследила его онлайн и нашла пост на доске объявлений Брайара с расписанием хоккеистов. Это было несложно.

Когда студенты выходят из увитого плющом здания, я узнаю, может быть, одного из тридцати. Мое обучение в Брайаре подходит к концу, и за это время я мало кого узнала. Некоторые заканчивают учебу с кучей друзей, отношения с которыми поддерживают и после. Я? У меня есть Карин и Хоуп. А теперь и ребенок. Полагаю, он даже важнее дружбы.

Такер выходит с Гарретом Грэхемом. Оба выглядят великолепно, но мое внимание обращено к Таку. Не то чтобы Грэхем был непривлекательным, но сейчас для меня существует только он. И он сбрил свою бороду. Не знаю, как к этому относиться: она мне нравилась, но не могу отрицать, что гладко выбритое лицо смотрится так же эффектно. У него ямочка на подбородке, которой раньше не было видно. Боже, как же хочется исследовать ее языком.

И все остальное в нем такое же манящее. Он одет в плотный вязаный свитер, заправленный с одного бока в джинсы. Солнцезащитные очки подняты наверх его каштановой головы, которая запрокидывается, когда он смеется над чем-то, что уголком рта шепчет ему Грэхем. За ними тянется цепочка голодных девушек, которые отчаянно хотят внимания этих парней. Но их больше интересует обмен колкостями, чем поиск женщин.

Меня накрывает волна облегчения. С той ночи в отеле мы не спали. Тогда обнаружилась моя беременность, потом была смерть Бо, церемония и затем… ничего. С Нового года между нами не было ничего хорошего.

Я закусываю губу. Не хотела тащить его за собой вниз, но именно это у нас и получается.

Его смех обрывается, когда он видит меня. Губы Такера шевелятся – кажется, он говорит что-то вроде: «Увидимся позже, чувак. Есть дела».

Гаррет переводит взгляд на меня, и, вероятно, отвечает: «Она высосет твою душу. Держись от нее подальше».

Такер кривится. То ли он отвечает, что не может меня удержать, то ли что ему нравится, как я сосу, а может даже, что слишком поздно. В любом случае, когда он направляется ко мне, взгляд Гаррета скользит по моему лицу.

Я широко улыбаюсь, показывая зубки.

– Ты избегаешь меня, – шепчет Такер, приближаясь.

Я тут же переключаю внимание на него, забыв о Гаррете, восхищенных девицах и обо всех остальных. Они отвлекают, а ради Такера я обязана быть сосредоточенной.

– Я много думала, – признаюсь.

– Да. Я тоже.

Когда он вскидывает бровь, я киваю в сторону толпы.

– Есть минутка?

– Для тебя – всегда.

Мое сердце сжимается. Я игнорировала его неделями, а он все еще в смотрит на меня, будто я – единственная девушка на земле. Я, черт возьми, его не заслуживаю.

Он берет меня под локоть, и я иду за ним к скамейкам на площади.

– Встречаешься с кем-то? – спрашиваю я самым беспечным тоном, который могу изобразить.

Он останавливается так резко, что я едва не опрокидываюсь на брусчатку, и тут же поддерживает меня, притягивая к себе. Кладет обе руки на плечи, разворачивая так, чтобы смотреть в лицо.

– Шутишь?

– Ты перестал мне писать. – Ненавижу неуверенность в собственном голосе.

Выражение его лица смягчается.

– Хотел дать тебе время.

Я заставляю себя пожать плечами.

– Я бы не возражала, если бы ты писал.

Желваки ходят на его скулах, а хватка вокруг моих плеч становится неприятно жесткой. Ладно. Я допустила ошибку.

Наконец Такер вздыхает и надевает очки.

– Нет, я ни с кем не встречаюсь, – едва слышно бормочет он. – Очевидно, даже с тобой.

– Прости, – выдавливаю я из себя, – не хотела тебя обидеть. Я просто хотела, чтобы ты знал, что это, – я складываю пальцы в круг у живота, – не должно тебя сдерживать.

Его лицо снова каменеет.

– Мне нужно немного поесть перед этим разговором. Идем.

– Куда?

– Куда-нибудь, где никого нет. – Он идет, не замедляя шага, даже когда сворачивает от лекционных залов к парковке за зданием.