Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

Окончательная договоренность о воссоединении Германии, подписанная в сентябре 1990 года, уже не содержала положения о нерасширении, которое устно выдвигалось в начале этого же года. А то, что Бейкер и Геншер обсуждали в январе и феврале 1990 года в связи с процессом воссоединения, касалось только статуса Германии в НАТО; в конце концов ни один из этих чиновников не мог решать за страны, расположенные к востоку^{578}.[122]

Администрация Буша оставила вопрос о расширении НАТО нерешенным, но в конце лета и ранней осенью 1993 года некоторые деятели администрации Клинтона, в первую очередь советник президента по национальной безопасности Энтони Лэйк, начали высказываться в том плане, что президент должен предложить провести в январе 1994 года встречу НАТО на высшем уровне, где выработать критерии и график расширения альянса в Центральной Европе и, может быть, даже предложить вариант ассоциированного членства для ведущих претендентов^{579}.

Лэйк рассматривал расширение альянса как способ продвижения сферы рыночных демократий в восточном направлении за счет создания у центрально- и восточноевропейских стран мотивов для проведения политических, экономических и военных реформ, необходимых для членства в НАТО, а не как механизм, преграждавший России путь в Европу. В то же время он бескомпромиссно относился к возражениям России и считал, что США просто должны последовательно реализовывать политику, которая, по его мнению, полностью отвечает интересам Америки. Он вспоминает: «Я всегда считал, что мы не должны вводить русских в заблуждение относительно расширения НАТО, порождать иллюзию, что у них есть какой-то шанс не допустить этого. Мы не поможем реформаторам, если позволим им надеяться, что они могут повлиять на наши решения; тогда они будут делать ставку на недопущение того или иного решения, а потом проигрывать, когда будет выясняться, что это не в их власти. Я помню очень много жарких споров с моими русскими друзьями по этому поводу, от которых волосы вставали дыбом»^{580}.

Волосы вставали дыбом не только у русских. Вопрос о расширении НАТО вызывал много споров и в самой администрации Клинтона, и особое беспокойство в двух местах: в аппарате Строуба и в Госдепартаменте и в аппарате министра обороны в Пентагоне. В Госдепартаменте осенью 1993 года специалисты по России только что добились соглашения по ракетной сделке с Индией и готовились заключить трехстороннее соглашение по выводу ядерного оружия с Украины. Это был их главный приоритет, и они не хотели, чтобы вопрос о расширении НАТО стал помехой на пути договоренностей с Россией.

Специалисты по России в администрации Клинтона поддерживали разработанную Пентагоном программу «Партнерство ради мира». Эта программа была открыта для всех европейских стран и бывших республик Советского Союза и давала возможность установления связей с НАТО, но без каких-либо гарантий получения членства в этом альянсе. В представлении Пентагона цель интеграции России с Западом и продолжения работы по ядерному разоружению бывшего Советского Союза намного перевешивала преимущества, которые давало расширение НАТО. По мнению представителей Пентагона, программа «Партнерство ради мира» была наилучшим способом вести работу с центрально- и восточноевропейскими странами и в то же время не антагонизировать Россию^{581}.

Высшие внешнеполитические советники президента (на кабинетном уровне их называли «принципалами») собрались в середине октября 1993 года на совещание для выработки стратегии намеченной на январь 1994 года поездки Клинтона в Брюссель, где должна была состояться встреча НАТО на высшем уровне. Большинство участников этой группы отдали предпочтение «Партнерству ради мира», а не расширению НАТО. Было решено, что в январе будет сделано лишь некое общее заявление о расширении НАТО в будущем. Сложилось впечатление, что те в администрации, кто был обеспокоен реакцией России, в тот момент одержали верх.

Для выработки позиции госсекретаря Уоррена Кристофера особенно важную роль сыграла докладная записка Тэлботта, подготовленная незадолго до заседания «комитета принципалов», в которой Тэлботт доказывал нецелесообразность принятия конкретных шагов по расширению НАТО на фоне нестабильной обстановки в России. Тэлботт так писал об интеграции центральноевропейских стран с Западом: «Мы не должны приносить в жертву этой цели нашу поддержку реформ на востоке, и особенно в России, которая, как неоднократно говорил президент, является нашим приоритетом № 1».^{582}