Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

Как уже отмечалось ранее, в апреле 1993 года, перед встречей Клинтона с Ельциным в Ванкувере, министр иностранных дел Андрей Козырев посоветовал Строубу Тэлботту намекнуть Клинтону, чтобы тот предложил российскому президенту создать комиссию под председательством вице-президента Гора и премьер-министра Черномырдина. Козырев надеялся, что создание комиссии будет способствовать налаживанию межведомственного взаимодействия в России. Но, как вспоминает Леон Фёрт, «Гор не сразу с этим согласился. Потребовалось энергичное вмешательство президента, да и мне самому пришлось поработать с ним, прежде чем он согласился. Но он не сразу понял, о чем идет речь, поскольку работа начиналась с чистого листа дискуссии между мной и Строубом»^{504}.

С учетом политических интересов вице-президента первоначальный вектор деятельности Комиссии Гора-Черномырдина (КГЧ) лежал в плоскости космоса и энергетики. Ельцин одобрил идею комиссии, но проблема сделки с Индией оставалась. Россия хотела, чтобы в повестку первого заседания комиссии в Вашингтоне летом 1993 года был включен вопрос о коммерческих спутниках и космической станции, но Соединенные Штаты считали, что сначала надо было аннулировать сделку по криогенным двигателям^{505}.

Решение этой возникшей на раннем этапе администрации Клинтона проблемы имело немаловажное значение для Соединенных Штатов и фактически означало достижение нескольких конкретных целей. Оно показывало, что США могут устанавливать с Россией отношения реального партнерства в весьма важной для команды Клинтона-Гора сфере. Это также подтвердило полезность Комиссии Гора-Черномырдина как инструмента решения проблемных вопросов. У многих работников аппарата СНБ и Госдепартамента возникла уверенность, что они могут успешно проводить линию на интеграцию России с Западом, убеждать российских чиновников в том, что действия России, идущие вразрез с интересами Запада, просто не отвечают ее экономическим интересам, то есть убедить их в том, что сотрудничество с Западом будет гораздо выгоднее оказания помощи странам вроде Индии в приобретении оружия массового поражения.

Однако к концу июня 1993 года сделка с Индией все еще не была расторгнута. Заместитель председателя правительства России Александр Шохин встретился с заместителем госсекретаря Лин Дэвис и сообщил ей, что Черномырдин приедет на заседание Комиссии Гора-Черномырдина в июле лишь в том случае, если в повестку дня будет включен вопрос о космосе. Через несколько дней США объявили о введении санкций против двух российских компаний за нарушение режима РКРТ. Вместе с тем, США проявили готовность приостановить санкции до 15 июля, то есть до намеченной через пять дней встречи лидеров «семерки» с Ельциным в Токио^{506}.

Ельцин был обеспокоен тем, что встреча на высшем уровне может окончиться провалом, и перед поездкой в Токио Мамедов пригласил Тэлботта в Москву. 3 июля 1993 г. Тэлботт и его команда, в которую входили Леон Фёрт и Лин Дэвис, встретились с Ельциным и увидели то, что Тэлботт называет «Ельциным по полной программе». Ельцин заявил, что введение санкций в отношении российских компаний за сделку с Индийской организацией космических исследований является «абсолютно неприемлемым». Ельцин предложил разрешить России осуществление этой сделки в течение переходного периода — до января 1994 года. Тэлботт возразил, что к этому моменту Россия уже полностью выполнит условия контракта^{507}.

Вечером того же дня заместитель министра иностранных дел Мамедов предложил приемлемое для США решение: Россия заморозит сделку с Индией, и это создаст для России переходный период, в течение которого она сможет выйти из контракта. Поскольку в этот период фактически не будет осуществляться никакой деятельности, за которую предусмотрено введение санкций, американские санкции не будут применяться^{508}.