Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

Гайдар переоценил готовность Ельцина последовательно проводить радикальную экономическую реформу. При первых признаках сопротивления Ельцин «разбавил» правительство включением в него директоров предприятий — так называемых «красных директоров», целью которых было не проведение реформы, а сохранение беспрецедентных возможностей для обогащения, полученных ими и их союзниками в результате частичных реформ. К декабрю 1992 года эти менеджеры советской эпохи под руководством Виктора Черномырдина снова контролировали правительство.

Другим крупным просчетом Гайдара стала его переоценка готовности Запада поддерживать его экономические реформы. Этот просчет понятен. В период пребывания Гайдара у власти Соединенные Штаты и их союзники обещали много, но давали очень мало. Президент Джордж Буш-старший и его администрация медленно шли на сближение с Ельциным, Гайдаром и другими деятелями — инициаторами экономической реформы в России. Отсутствие контактов с ними до коллапса Советского Союза привело к тому, что стратегия оказания экономической помощи не была отработана или предана огласке до того, как начался сам процесс. Невероятно, но с Гайдаром никто не провел даже сколь-нибудь вразумительных консультаций, прежде чем он узнал о планах американской помощи^{1123}. В разгар избирательной кампании 1992 года президент Буш и кандидат в президенты Билл Клинтон обещали предоставить России помощь на миллиарды долларов — в одном из выступлений в апреле 1992 года Буш назвал цифру 24 млрд. долл. На самом деле была предоставлена лишь малая часть называвшихся сумм, да и то в бессистемном виде. К моменту, когда МВФ был готов предложить России серьезную программу (по объему она представляла лишь небольшую часть обещанного), реформисты уже потеряли власть в России[201].

В соответствии со своим мировосприятием реальной политики ответственные за выработку внешнеполитического курса США деятели администрации Буша никогда не считали экономическую помощь России высшим внешнеполитическим приоритетом, кроме случая гуманитарной помощи зимой 1991/92 года с целью помочь предотвратить потенциальный кризис, который мог привести к массовым волнениям и дестабилизации. На самом деле представители Министерства финансов США и администрации Буша были озабочены тем, чтобы заручиться готовностью России выплачивать советские долги Америке, и с гораздо меньшим энтузиазмом относились к творческому поиску путей оказания помощи в беспрецедентном переходе России от коммунизма к капитализму. Самое главное было в том, что Буш не принял политического решения об оказании России краткосрочной помощи с целью достижения стабилизации. Администрация Буша усугубила положение, создав завышенные ожидания в отношении того, что США были готовы делать в России. Для русских названная в апреле сумма в 24 млрд. долл. выглядела огромной. Не получив ничего, они стали скептически относиться к обещаниям Запада об оказании помощи российским реформам.

Вильсонианцы в администрации Клинтона и особенно Лоренс Саммерс и Дэвид Липтон в Министерстве финансов США были серьезно вовлечены в разработку стратегии макроэкономической стабилизации в России. Если бы они занимали свои посты в 1992 году, они бы с большей симпатией и энергией отнеслись к словам Бейкера и Дэнниса Росса, призывавших своих партнеров в Министерстве финансов действовать в этом направлении. Но самое важное — у команды Клинтона в министерстве была своя теория преобразования коммунизма в капитализм, стратегия обеспечения этого процесса, а также реальные инструменты и индикаторы для оценки успеха. Их подходы и использовавшиеся ими модели были неоднозначны, но сам факт обсуждения программы означал возможность выработки четкого комплекса идей относительно экономической реформы (как раз того, чего недоставало предыдущей администрации в дискуссии о политической реформе).

Из этой теории вытекали конкретные политические рекомендации российским партнерам относительно темпа инфляции, бюджетного дефицита и валютного курса, а также такие новаторские решения в плане кредитных инструментов МВФ, как Фонд финансирования системных преобразований, который позволял российскому правительству получать кредиты МВФ на более выгодных условиях, чем другие страны. Иные подразделения администрации Клинтона, не имевшие каких-то альтернативных теорий или собственных планов содействия реформам, обычно полагались на опыт Министерства финансов.

Какое-то время казалось, что новая, более активная наступательная стратегия стала давать результаты. И хотя к моменту назначения Саммерса и Липтона Гайдар и его реформаторы потеряли власть, американская сторона постепенно разъясняла новому премьер-министру Виктору Черномырдину выгоды низкого уровня инфляции, стабильной валюты и, в меньшей степени, снижения бюджетного дефицита. Тем временем МВФ вовлекал Россию в долгосрочные и все более сложные соглашения, которые в конечном счете привели к заключению Соглашения о расширенном кредите в размере 10,2 млрд. долл.