Цель (ЛП)

Люк начал разрезать камни, последовательно двигая мечом взад и вперед, чтобы сделать брешь. Дело продвигалось медленно, и Хан мог видеть, что это займёт какое-то время — но это работало.

— Хорошая мысль, — сказал он. Люк иногда был бестолковым — ну хорошо, часто. Но Хан должен был признать: при крайней необходимости малыш действовал как надо.

— Говорил же тебе, что световой меч ценное оружие, — сказал Люк.

— Эй, не перехвали себя, — поспорил Хан. — Разрезание и кромсание груды камней точно не определяет качество оружия. Это не бластер.

— На наше счастье, — указал Люк.

Хан состроил гримасу. — Если ты собираешься каждый раз поддакивать этому упрёку, то я…

— Не мешай, — перебил пилот, — чем меньше вы будете спорить, тем больше будет разрезано, возможно… — Он резко прервался.

— Возможно что? — несдержанно спросил Хан. Что заставило этого парня думать, что он может указывать им, что делать?

— Он без сознания, — сказала Лея, и беспокойство заполнило её голос. — Люк, ты должен поторопиться! Мы должны вернуть его назад на корабль как можно скорее, или…

Она не закончила, однако и так все было ясно.

Хан присоединился к Люку, сталкивая камни с дороги, пока мерцающее лезвие расширяло проход. Он уже видел тех, кто терял так много крови, и знал, что это означало. Этот пилот должен был в ближайшие минуты вернуться на корабль — или он больше никогда и никуда не двинется отсюда.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Лея нежно положила руку на лоб пилота. Он всё ещё был бледен, но, по крайней мере, более не ощущалось жара. Они принесли его обратно на корабль и промокнули раны бактой, но сверх этого они мало что могли сделать для него. «Тысячелетний Сокол» был оснащён только основными медицинскими запасами.

Пока Хан, Люк и Чубакка работали, чтобы привести оружейные системы в рабочее состояние, Лея сидела около кровати неизвестного пилота, ожидая, когда тот проснётся. На протяжении почти целого дня.

«Мы даже не знаем, кто он такой», подумала Лея, наблюдая, как его глазные яблоки слабо подёргивались под веками. Если он умрёт здесь, никто из его любимых не узнаёт, что случилось.

Она старалась не думать об этом. Тем не менее, его пульс был очень сильным. Его раны излечились. Не было причины полагать, что он не выздоровеет полностью.

Если бы он только проснулся.

«Мы ему многим обязаны», подумала она. Он спас их от верной смерти в руках Империи. Кем бы он ни был, какие бы не были его мотивы, нет возможности избежать правды. Они обязаны ему.

— Но если ты хочешь, чтобы мы тебе отплатили, ты должен проснуться, — пробормотала она.

— Ты много запрашиваешь.

Лея начала удивляться, резко одёрнув руку с его лба. — Ты проснулся!

— Похоже на то. — Он улыбнулся и постарался сесть, застонав от усилия.

Она нежно толкнула его назад на койку. Они находились в тесном помещении сразу за главным трюмом, где Хан хранил свои скудные медицинские припасы.

— Осторожнее, — сказала она ему. — Ты потерял много крови.

Он состроил гримасу. — Это не было частью плана.

— Какого плана?

Странный, пустой взгляд промелькнул на его лице, а потом исчез, так быстро, что Лея подумала, что ей это привиделось. Особенно когда он улыбнулся.

В его глазах заблестела искорка хорошего настроения, и краски, казалось, вернулись обратно на его лицо. — План, где я спасаю красивую девушку и пожинаю плоды её вечной благодарности.

Лея сдержала ухмылку. «Он все ещё незнакомец для тебя», напомнила она себе, а ведь они были на войне. «Ты не можешь доверять каждому предполагаемому герою с очаровательной улыбкой. Просто посмотри на Хана», подумала она. «Герой в этот момент, негодяй в другой».

Галактика могла быть местом, сбивающим с толку.

— Если ты способен заигрывать, ты способен ответить на несколько вопросов, — сказала она сурово. — Не хочешь рассказать мне, что ты делал там, сражаясь в чьей-то битве?

— Так ты выражаешь благодарность? — спросил пилот. — Если это так, тебе и твоему одержимому стрельбой друга предстоит проделать кое-какую работу на фронте этикета.

Лея вздохнула. — Спасибо тебе. Теперь… что ты там делал?

— А что вы там делали? — парировал он. — Кто твои люди, во всяком случае?

— Я спросила первой, — сказала Лея, сильно прикусив уголки губ, чтоб спрятать другую ухмылку.

— Действительно спросила. — Пилот на мгновенье показался задумчивым. — Правду?

— Было бы замечательно.

Он поднял руку, морщась от усилия. Она осторожно пожала ее, чтобы ненароком не сдавить ту слишком сильно. — Тобин Элад, — сказал он ей. — Раскольник, партизан, изгнанник, сирота и совершенно отвратительный поэт. Хотя и не в таком порядке.

— Лея, — сказала она, сохранив фамилию для себя.

— Профессиональная девица в беде? — предположил он, когда стало ясно, что она не будет предлагать какую-либо дополнительную информацию.

— Предпочитаю самостоятельно спасаться, большое тебе спасибо.

— Учту это в дальнейшем, — беспечно сказал он. — Не хочешь переходить границы.

— Ты назвал себя воином, — сказала Лея. — Что означает, у тебя есть враг.