Цель неизвестна

— Сосуды вскрыты в присутствии кучи свидетелей, и на каждом имелась дата приготовления, — патетически восклицаю. — Если стеклянные емкости заполнить вареньем, бульоном или жареным мясом, наглухо их закупорить, а потом долго кипятить в воде, то содержимое не испортится длительный срок.

— Полезная вещь для армии, — прищурившись в мою сторону, говорит задумчиво Эрнст Иоганн.

— Особенно в походах, ведь можно сохранить не одно мясо с кашей, но и многое другое. Токмо подряд нужен, разрешение на поставку.

Про Комиссию, определяющую, на пользу ли русскому солдату консервы и не чебурахнется ли он от подобных продуктов, я уж молчу. После пробы, снятой лично императрицей, как-то неловко подобные тонкости обсуждать. На то и расчет изначальный.

— Заходите, Михаил Васильевич, — спокойно, без нажима говорит Бирон, — обсудим сие любопытное достижение.

Ну это уж как водится. Без откатов и взяток в родном Отечестве дело не двинется. Я готов. Тем более что массовых закупок, кроме государства, никто не потянет. В хорошую копеечку обойдется моя идейка казне. С другой стороны, и польза имеется нешуточная. Не сегодня, так через десяток лет технология пойдет в народ, стеклянные заводики появятся — и неминуемо упадут производственные расходы с себестоимостью. Да людям занятие. Может, и голодных меньше станет в неурожай, раз появятся запасы.

Анна Иоанновна глянула в свою чашку, и я поспешно подскочил, наполняя ее вновь. Ей-богу, не трудно, а уважение надо проявить самым наидоступным образом.

— Если выдавить каплю лимона в чай, он приобретает особый вкус и запах, — попутно комментирую. Все это продается свободно, правда, очень недешево. Здесь важнее не дать отвлечься. Напор и натиск.

Подносик, нож, лимон — все до приезда приготовлено. Презентация должна проходить бодро и без задержек. Заказчиков ошеломить с ходу и подсовывать продаваемый продукт, пока не опомнились. Обойдется мне вся эта радость в опупен-ные деньжищи, считая с производством самого самовара. Если не захочет быть лицом рекламной кампании, попивая чаек в кругу аристократов и генералов, я в серьезном прогаре. За морфий когда еще прибудут рублики, а траты у меня и без того серьезные.

— Странный ты человек, Михаил Васильевич, — сказала она, попробовав. — Высок, статен, благообразный внешний вид и дивно резвый ум имеешь. А взгляд, — закончила неожиданно, — дерзкий.

— Э…

— Молчи! — скомандовала резко. — Ведешь себя свободно чересчур. Редко кто себя держит так. И уж не мужику с таким честолюбием рождаться.

Кажется, меня раскололи. Ушаков присутствует не зря. Уверенность в правоте и привычки не самого бедного человека все же сказались. Не в том дело, что на деньги плевать. Просто не привык по-настоящему унижаться. Если прав, обязательно постараюсь настоять на своем. А здесь общество сословное — и вываливаюсь из образа.

Стоп! А чего там Бирон про посещение намекал? Всерьез меня допрашивать не собираются. Иначе не здесь бы беседовали, а в подвале при помощи палача. Да и в чем меня реально подозревать можно? В непомерной наглости и разносторонности? Ну право же, это не криминал.

— Мы, поморы, холопами сроду не были, потому и ведем себя свободно, — с глубоким поклоном отвечаю. — Ужели обидел чем, матушка государыня? Умоляю простить невежественного, — и на всякий пожарный рушусь на колени. — Не приходилось раньше бывать столь высоко, невольно мог по незнанию чего важное нарушить. Этикету не обучался.

Анна Иоанновна сидела неподвижно, и лицо ее было равнодушно, будто обернувшись маской, куда девалось добродушие доброй барыни. Зато глаза смотрели пристально, и шутить совершено не тянуло. В глубине их таился холод зимы. Несколько мгновений она сидела так, и мне казалось, прошла вечность.

— Я собираюсь позволить создать собственный придворный штат племяннице, — произнесла она наконец, и меня отпустило. Что бы у царицы ни имелось на уме, казнь пока не предвидится. — Руководить им станет князь Юрий Трубецкой.

Дело важное. Лично у нее полторы сотни человек в штате, какое-то количество вне штата (почетная должность) и добрых полтысячи прачек, лакеев и прочих служителей. И эти люди имеют доступ к самому главному телу в России. Конечно, не в том смысле. Не Елизавета Петровна.

С Анной Иоанновной один Бирон блудно живет, да и понять бабу вполне можно. Одна, а плоть просит. Вот и обер-камергером, то есть начальником придворного штата, не зря числится. Контролирует подходы. Я же не на авось к нему первоначально поперся. Прорваться через голову фаворита напрямую к царице без отмашки — неминуемо нажить массу неприятностей.

— Екатерина-Христина…

А куда девалось первое имя?

— …настоятельно просила позволить взять тебя на место личного секретаря.

Опа! А надо ли мне такое счастье? Заниматься обслуживанием капризной принцессы вместо нормальной работы по собственному желанию. Жить по ее, а не своему расписанию. На одну такую имел удовольствие недавно насмотреться.

— Для начала получишь камер-юнкера.