Цель неизвестна

Татарская слобода в Замоскворечье не такой уж и маленький район. Фактически их несколько, давно слившихся и в достаточной степени отгородившихся от остальной Москвы. Нет, заборы и стены, разделяющие город, отсутствуют, но сам образ жизни настолько разнится, что не сливаются абсолютно. Это я еще по той жизни замечательно помню. С ассимиляцией У мусульман всегда не очень, и вечно держатся друг за друга, так и не выйдя из патриархального родового строя.

Живут здесь самые разные типы. Попадаются татары, таджики, узбеки, персы и вообще неизвестно кто. Для моих целей не особо и важно. Теперь я точно знаю, куда и зачем направляюсь, не то что в два первых раза. И ко всему помимо бдительного Андрюхи шествую в сопровождении специально присланного типа. Голова бритая, как бильярдный шар, усищи на манер буденновских, плечи широкие, руки сильные, и глаза вечно настороженно шарят по сторонам. Типичный разбойник, спустившийся с гор.

Причем внешность не кавказская и не азиатская. Всего пару фраз произнес, но говорит не хуже меня по-русски, без всяческих «вах» и «зарэжу». Только присутствует нечто в глубине черных глаз, отчего совершенно не хочется с ним ссориться. Я не великий физиономист, но убежден — убивать ему приходилось, и неоднократно.

— Ассалам алейкум, Ибрагим-джан, — провозглашаю прямо от входа в лавку, оставив на пороге сопровождение. Грабить меня внутри не станут. По крайней мере, в прямом смысле. Вот взять за товар все, полностью очистив карманы, — в обязательном порядке.

— Алейкум ассалам, Михайло, — ответно кланяется полненький мужчина при моем виде, расплываясь от счастья. Ну не иначе родного брата встретил после долгой разлуки. — Присаживайся, сейчас чаем угощу. — Он крикнул нечто непонятное в глубину лавки.

Вот у него акцент имелся, и достаточно заметный. К счастью, переводчик не требовался. С азиатскими наречиями у меня швах, а европейских он не знает. Зато, торгуя с Севером и живущими там, недурно наблатыкался на нашем языке и объяснялся практически свободно, лишь иногда вставляя отдельные слова из родной речи, когда не хватает запаса выразить нечто сложное.

Появилась молоденькая девочка с несколькими косичками, с чайником, чашками и блюдцами. Скромно опустив глазки, она расставила все на низеньком столике, налила куда положено и застыла рядом, в ожидании команды. Мешка, кстати, этого, полностью скрывающего фигуру и лицо, не имеется.

Это я тоже помню из прошлой реальности, оставшейся в будущем. Одежда и поведение мусульман очень зависят от обстановки и воспитания. Есть целые районы, куда лучше не соваться, и есть вполне нормальные и образованные, позволяющие себе щеголять в европейских тряпках. Причем нередко живут рядом.

За девушками своими, правда, следят бдительно обе категории. На практике убедился. Машка, то есть Мириам, шифровалась от своих не хуже разведчика. Причем в качестве жениха я не рассматривался даже теоретически. Гулять любила по-взрослому, особенно на чужие деньги, и бездна темперамента. Но стоило выйти за дверь — превращалась в примерную студентку, прилежно грызущую гранит науки. Строгую и недоступную.

Я уж задним числом догадался, кто кого на самом деле выбрал, вопреки моей попытке познакомиться, и по какой причине. С богатеньким молокососом вроде меня можно было верховодить во всех смыслах, не опасаясь осложнений. Сказала встретимся там — будь как штык, а то развернется и уйдет. Приказала снять квартирку и потребовала подарок — не вздумай отказываться.

А я разве был против? Она многому научила по части так называемого слабого пола. Никакие книги или объяснения опытных людей не дадут столько, сколько личный опыт. И я ей очень благодарен за все, пусть и трижды использовала.

— Понравилась? — хмыкнул Ибрагим на мой взгляд. — Хочешь, подарю?

— Не выросла еще, даже груди нет. Я таких не люблю.

Не хватает еще записаться в педофилы. Не то чтобы кого волновало в данном времени, даже небезызвестной царевне Будур, приятельнице Аладдина, в оригинальном варианте сказки двенадцать лет, и никто до двадцатого века не удивлялся. И все же через некоторые старые понятия я переступать не хочу. Именно не хочу, а не не могу.

— Почему? — Он действительно удивился, а не притворяется. — Взрослая совсем. Таких у нас замуж берут. Да и у вас иногда.

— Дома у меня пока нет, — говорю со смешком, — не в конуре же селить. У женщины должны иметься все условия, иначе не похвастаешься перед друзьями.

— Правильная мысль, — соглашается, делая жест, на который несостоявшийся подарок понятливо растворилась в глубине лавки. Похоже, он сообразил, что это чистая отговорка, но зачем ставить в неловкое положение покупателя. — Красота для того и существует, чтобы гордиться ею и любоваться. С ней обращаются бережно.

Мы попили чай из красиво раскрашенных пиал, обмениваясь стандартными вопросами о здоровье родственников, благополучии вообще и впечатлениями о Москве и погоде. Как правильно проводят чайную церемонию в Японии, не представляю, да и не собираюсь выяснять. В России проще.