Цель только одна – вопрос

Мы решили начать с того, что нужно было выжечь все поле. Гумбольдт скрепя сердце согласился на такой шаг, но он понимал, что это единственный способ ликвидировать очаг распространения опасного растения. Другие крестьяне, которые выращивали это растение, должны были сделать то же самое, несмотря на их крайнее недовольство. Там уж они не звали меня Добрым королем Хамфри. К сожалению, огонь никак не помог делу — растения-мутанты продолжали распространяться и захватывать все новые площади. и, что было самым опасным, они росли уже в лесах, где обнаружить и уничтожить все эти кусты было уже просто никак невозможно. Итак, началось нашествие растений-мутантов.

Я вернулся домой, в Южную деревню, и принялся лихорадочно обдумывать создавшееся положение. У меня был один чудесный инструмент — мыслительная шапка, которую я нашел во время одного из своих бесчисленных блужданий по ксанфским просторам. Стоило натянуть эту шапку на голову, как тут же мысли принимались работать в несколько раз быстрее и продуктивнее по сравнению с обычным процессом мышления. Ответ на мучивший меня вопрос пришел сам- собой: поскольку растения-мутанты продолжали плодиться, принимая все более и более новые и страшные формы, то мне нужно найти выход, средство для борьбы с каждым отдельным видом этого сорняка, несмотря на все трудности, с которыми изыскания будут сопряжены. На это должны были уйти годы, но я был королем, так что все зависело только от меня.

Я решил раздобыть одно такое растение, чтобы в домашних условиях изучить его как следует и выявить его слабые места, исходя из которых можно было бы разрабатывать и средства борьбы с этим бичом ксанфского земледелия. Я вооружился лопатами, совками, сетками и сосудами, сел на свою верную крылатую лошадь Пэгги и отправился в путь. Пэгги напоминала мне о Марианне — ведь это именно она велела лошади оставаться со мной и служить мне. Я очень привязался к лошади, и она ко мне тоже. Возможно, моя любовь и привязанность к Марианне перенеслась на лошадь, я не знаю. Во всяком случае, я очень полюбил это доброе животное. Вообще-то Пэгги относилась к роду крылатых чудовищ, но чудовищем ее никак нельзя было назвать, поскольку часто бывает так, что реальность не всегда совпадает с тем, что должно быть ею.

Мы полетели обратно, к деревне у Провала, поскольку я был уверен, что эпицентр распространения растений должен быть все равно именно там. Для начала я сорвал самый обычный тик-так, а потом еще и выкопал другой с корнями — чтобы было что с чем сравнивать. Потом я отправился осматривать окрестности и умудрился-таки найти в овраге один подходящий экземпляр. Когда я выкопал растение-мутант, то случайно прикоснулся к его стеблю, который сразу опалил мне кожу своими начиненными кислотой листьями и мелкими волосками. Да, эту заразу нужно действительно искоренять.

Засунув тик-так в большую стеклянную бутыль, я закрыл ее крышкой. Теперь можно было лететь домой. Отдельная комната в здании моей резиденции была превращена в исследовательскую лабораторию. Там хранились и различные собранные мною в разное время диковинки. Я закрыл за собой дверь на задвижку, чтобы никто не мешал мне работать.

Я вытащил привезенную с собой бутыль, потом вторую. Листья и стебель растения-мутанта прямо-таки излучали злобу, брызгая на стеклянные стенки ядовитым соком. ну что же, с этим можно было справиться — я вытащил стеклянную колбу, в которой хранился замедляющий песок, взятый в Области зыбучих песков. Соприкоснувшись с чем-нибудь, этот песок замедляет любую активность. Я осторожно бросил щепоть этого песка в сосуд с беснующейся травой. Листья растения сразу же безвольно опустились, и оно перестало брызгать кислотой. Но мне все равно нужно было проявлять чрезвычайную осторожность с этим порождение темных сил, иначе можно получить язвы на коже. Да и самому бы не прикоснуться к песку — а то я сам приду в заторможенное состояние. Я вспомнил, как в первые дни после свадьбы мы проводили с Тайвой по два дня и две ночи на кровати, уделяя только сну два часа. Впрочем, я мог бы уничтожить этот эффект ускоряющим песком, если бы возникла такая необходимость. Но все равно — осторожность — превыше всего. Тем временем я щипцами выудил тик-так из сосуда и положил его на стол, для верности присыпав еще замедляющим песком.

Растение выглядело вполне нормальным, только вот листья его имели по краям какую-то странную красноватую кайму.

Из второго сосуда я извлек нормальное растение. На нем, конечно, никакой красной каймы не было.

Но только ли в этом заключалось различие между ними? Мне нужно было узнать, можно ли как-то лечить растения от этой красноты. больше всего я боялся, что растения начнут перерождаться еще сильнее, образуя все новые и новые подвиды, которые уже будет невозможно отследить. Нужно было уничтожить их, не выкапывая каждый куст и не доставляя его в лабораторию для исследования. Значит, с ними нужно бороться прямо на месте. Какая же трудная задача мне тогда предстояла.