Целитель #04 - Новый путь

Мрачно поглядев на паяльник, блестевший капелькой припоя, я выдернул вилку из розетки – темень за окном.

– Это всё Эдик виноват, – мой голос прозвучал обличительно, по-прокурорски. – Весь настрой сбил!

Задержавшись у стенда, я рассеянно потрогал красные буквы «С».

«Дадим отпор коварным империалистам!» – махнула хвостиком задорная мыслишка, и я ухватился за нее. Цап-царап…

А ведь резонно. Выведать секреты триллионеров мало. Надо примерно наказать буржуинов, обнести как лохов! Разорить богатейшие кланы вряд ли получится, так хоть кучу «бабосов» отжать…

– Будет вам «перестройка»! – мстительно сказал я куда-то в сторону закатившегося солнца. – И «гласность», и «ускорение»… Всё будет!

Четверг 30 октября 1975 года, день

Москва, Старая площадь

Суслов кривовато усмехнулся, покидая кабинет. В приемной всё по струночке да по линеечке – Шурочка вернулась из отпуска. Впрочем, секретаршу он ценил не за склонность к «орднунгу». Его больше привлекала неторопливая обстоятельность молодой женщины. Шура никогда не спешила, раздражая суетливостью, не хваталась сразу за все, а спокойно и уверенно наводила идеальный порядок – в вещах, в документах, в мыслях.

– Я на бюро, – сухо предупредил главный идеолог, выходя.

– Хорошо, Михаил Андреевич, – кивнула секретарша, сноровисто разбираясь с бумагами.

Замявшись, Суслов вышел в коридор, неслышно ступая по красной ковровой дорожке. Глядя в пол, Суслов мысленно поспорил со сворой говорунов: «С какой стати я – «серый»? Отец Жозеф нашептывал советы всесильному Ришелье – второму после короля. Так что… если я и кардинал, то «красный»!»

Улыбка сама просилась на губы, но «красный кардинал» упрямо сжал их. Холодно кивнув охране, переступил порог соседнего кабинета. В просторном зале чисто и пусто, лишь во главе огромного стола для заседаний трудился Брежнев, вписывая размашистые резолюции.

– Доброе утро, Леонид, – чопорно сказал Суслов, окая сильнее обычного.

– А‑а! Доброе, доброе. – Генсек поднял голову, отрываясь от трудов, и заулыбался. – Во‑о! Узнаю прежнего Михал Андреича! А то ходит, сияет, чисто американец какой. Во‑о! Снова сухой и жесткий…

– …Как черствый хлеб, – кисло договорил главный идеолог.

Брежнев хохотнул, откидываясь на спинку кресла.

– Зато наш! Свой!

– Да уж… – «Красный кардинал» брюзгливо скривил рот. Задумался, пожевав губами, и решился, как в воду сиганул: – Я тут за книгу взялся. Марксизм-ленинизм… хм… подгоняю под нашу действительность. Ох, и тяжко… Все равно что апостолу Новый Завет переписывать!

Генеральный оценил доверие. Улыбка спала с брыластых щек, а в глубине глаз затеплились искорки, как будто отражая огонек свечи.

– Ничего, что с теорией туго, – дружелюбно проворчал Леонид Ильич. – Ленин тоже трудов не писал, все статейками баловался. Вот и ты практикой доберешь! – Он глянул исподлобья, пристально и серьезно. – Читывал я твои тезисы по партреформе, читывал…

– И… как? – Суслов нервно дернул головой, словно галстук жал.

Леонид Ильич сцепил руки перед лицом и поводил большими пальцами по губам.

– Умно, хоть и резко. Наотмашь! Гляди, Михаил Андреич… – покачал он головой, не то осуждая, не то находясь в восхищении. – Большое дело затеял, хорошее, но и опасное. Для тебя опасное, понимаешь? Народ-то поймет, а сколько у нас царьков да князьков с партбилетом? М‑м? По городам и весям, по республикам «братским»? Соображаешь?

– Соображаю, – резковато обронил «красный кардинал». – Чистка нужна, а то уж больно партия всяким балластом обросла! Настоящая чистка – без доносов, строго по закону. Статей нужных хватает, а ты попробуй какого-нибудь советского хана за гузно ухватить!

– Ухватим, – с глухой угрозой забурчал Брежнев. Метнув взгляд из-под тяжелых набрякших век, он медленно, словно борясь, вытолкнул: – Месяц назад «Ностромо» передал пакет лично для меня. Юре я верю, письмо он не читал и не просвечивал… – Генсек закряхтел, будто штангу выжимая. – Вот уж тяжко так тяжко! Две ночи заснуть не мог. Знаешь, о чем «Ностромо» написал? Про то, как у нас вызревает да резвится самая настоящая мафия. О повальных взятках – эта зараза даже в ЦК КПСС инфекцию занесла! А кто это допустил? Я! Как назло, Галка моя в самую грязь вляпается, с одними этими бриллиантами сраму сколько оберешься… – Генеральный смолк, заново прокручивая в мыслях то ли давешний, то ли будущий позор. Расклеив губы, он тяжело измолвил: – А в итоге наше время назовут «эпохой застоя». И выйдет так, что это я, я прогадил СССР! Вот что больнее всего. Тут надо каленым железом, а я сижу и жду, когда страна развалится!

– Наше время еще не истекло, Леонид, – веско напомнил Суслов.

– Только это и утешает, – вздохнул Брежнев. Он подвигал плечами, словно разминая. Видимо, смущаясь порыва искренности, сказал самым деловым тоном: – Чтоб ты знал, я Егорычева подтягиваю. Хватит ему по Копенгагену шастать, у нас и внутренних дел навалом… А Пономарев теперь в курсе всего, учти.

– По «Ностромо»? – насторожился Михаил Андреевич.