Целитель #04 - Новый путь

– Я не за рулем. – Ироничная полуулыбка проиллюстрировала мое чувство юмора. – По чуть-чуть.

– По чуть-чуть! – захлопала в ладоши Инна. – По чуть-чуть!

Полусладкий шедевр грузинских виноделов нестойко закачался в моем бокале, возгоняя терпкий дух.

Безлесные холмы причесаны на пробор зелеными полосочками виноградников… Вечные снега на дальних вершинах отражают ласковое солнце… Заунывными волнами наплывают зовущие стоны зурны…

– Гаумарджос!

Синие сумерки загустели, мешаясь с ночной чернотой. Погруженные во тьму фонари гнули тонкие шеи, бросая на тротуар размытые пятна света. Вечерний холод вымел с улицы прохожих и даже машины, лишь однажды мимо прошмыгнул запоздавший «Москвич». Я даже вздрогнуть как следует не успел.

Все живое попряталось в коробчатые логова пятиэтажек, устраивая театр теней – за шторами качались силуэты и мерцали отсветы с телеэкранов.

– А ты мамочке понравился, – хихикнула Инна. – Она как-то успокоилась даже.

– А папе? – улыбнулся я, наслаждаясь минутами дозволенной близости.

– А ему тем более! Папочка любит умных. Не то что мы с Лоркой. Кстати. А чего это она к тебе так липла?

– Не устояла…

Хорошистка гибким движением обхватила мою шею, потянулась, промурлыкала:

– Но я же лучше, правда?

– Правда.

Наши губы сомкнулись, и мир для двоих пропал.

Суббота 25 октября 1975 года, день

Первомайск, улица Карла Либкнехта

После тесноты пришкольного гаража мы робко бродили по коридорам нового районного Центра НТТМ, самим себе напоминая жильцов скученной коммуналки, переселившихся в отдельные квартиры. Ромуальдыч, как директор, осваивался в своем обширном «кабинете» – мастерской, совмещенной с гаражом, где на роль начальственного стола пробовался новенький верстак, тяжелый, как чугунная станина.

А я переехал на второй этаж, заняв просторный, обшитый деревянными панелями кабинет с видом на «военный двор». Оба окна застеклил лично, а девчонки повесили шторки. И теперь у меня выработалась новая привычка – в поисках вдохновения я разводил руками невесомый тюль и высматривал Наташу Фраинд. Иной раз удавалось разглядеть ладную фигурку моей музы – и сразу приливало энтузиазму.

По всему Центру не прекращался вечный субботник, с утра до вечера визжали выдираемые гвозди устрашающей длины, колотили молотки, взвизгивали «болгарки», шуршали пилы и звякали гаечные ключи. Гул юных голосов не стихал, волнами прокатываясь по коридору, перемежаясь грохотом, дребезгом и прочей озвучкой ремонта. Теперь в здании и пахло по-другому. Накатывал лесной дух свежего дерева и тяжелый запах краски, резковатыми нотками пробивалась сварочная гарь.

А мой солидный кабинет, с парой телефонов на обширном столе, неуловимо быстро превратился в рабочую комнату айтишника. Ломаная и битая электроника завалила весь угол, угрожая погрести неосторожного, а на святыне бюрократа – увесистой бронзовой чернильнице – калился паяльник, напуская смолистого дымку. Я собирал модем.

Короткий, но емкий разговор с Револием Михайловичем как будто запустил цепную реакцию – срочные дела множились по экспоненте, а мое свободное время стремилось к нулю. Третий день подряд я уходил из Центра последним, часов в десять вечера, «взводя» сигнализацию и запирая стальную дверь на ключ. Благо до дому недалеко.

Я с ностальгией вспоминал Вареньку, Галочку и Катюшу, верных папиных лаборанток, и их умелые ручки. Сколько плат они напаяли к моей микроЭВМ – в рабочее время, невинно хлопая ресницами на очкастого завлаба! А потом, надменно задирая носики, выносили схемы через проходную в дамских сумочках…

Я расплачивался с девушками духами «Пани Валевска Классик» – выкупил у фарцы три синих флакончика, смахивавших на треуголку Наполеона. Мои добровольные помощницы гордо шествовали, окутанные облачками горьковатого аромата, а пажи-невидимки несли за ними шлейфы с нотками пряных пачули, терпкого рома и сладкой ванили. Ныне все трое в декрете, а просто так в секретный «ящик» не пройдешь.

– Сам, все сам… – вздохнул я, распаивая детальку за деталькой.

Громкий вопль Изи предшествовал дробному грохоту, словно на пол обронили охапку дров. Распахнулась дверь, и в кабинет просунулся запаренный Динавицер.

– Рейку привезли! – выпалил он, добавляя с ухмылочкой: – Половую!

– И чё? – хладнокровно задал я излюбленный Изин вопрос, пропаивая выводы.

– Как это чё?! – возмутился одноклассник. – Пошли таскать!

– Пошли, – вздохнул я, с сожалением оглядывая полупустой корпус будущего модема.

«Хорошо, если недели за две соберу первый, – подумал мрачно. – Ergo, весь вечер мой…»

Двумя часами позже, мокрый и потный, я свинтил домой. Покрутился под душем, переоделся, стяжал два пирожка с противня у зазевавшейся Насти и дунул обратно, «на вторую смену».

Помаленьку темнело. «Болгарки», ножовки, молотки все реже озвучивали вечер и вот затихли совсем. Хлопотный день с бега переходил на шаг.

Отложив паяльник, я сильно прогнулся, разминая спину, и выдохнул, с удовольствием слыша, как бодро попискивает пульс.