Целитель #11

Разумеется, разумеется, я человек семейный, солидный, и для меня заигрывать со старшеклассницами — моветон. Но улыбаться-то им могу?

Хорошенькие ученицы захихикали, отворачиваясь — и постреливая глазками. Ну, прелесть же!

А солнце сегодня какое! И светит, и греет. Духоты и в помине нет, зато тепло разливается кругом, торопя всё живое не опаздывать с любовью, ибо лето коротко.

Я прищурился. Высотки на той стороне улицы оживали — подъездные дороги запружены грузовиками с мебелью. В кузовах громоздятся тяжелые шкафы, отсвечивая зеркальными дверцами; матово белеют холодильники, трясутся фикусы и лапчатые монстеры. А новоселы суетятся, хохочут, предвкушая сцены из домашней жизни…

И в гастрономе напротив — сутолока. Надо же справить переезд! Кое-как сообразить салатики, выпить, сидя на тюках, да восторженно вдыхать запахи побелки да покраски. У них отдельная квартира! Ура!

Улыбнувшись, я свернул в переулок, и в нагрудном кармане ожил радиофон.

— Алё?

— Приве-ет! — зазвучал сладкий голосок Наташи Кивриной. — Щас я тебе Володьку дам!

— Давай…

— Привет! — рубанул басок аналитика. — Ты где?

— Домой иду, — независимо сообщил я. — На работу можешь не звать — нам, докторам, положены библиотечные дни!

— Знаем мы ваши библиотечные! — нагло захихикал Киврин. Слушай, тут новосибирцы проснулись, рапортуют, что собрали инвертор… в космическом формате, как они выразились. Так что, товарищ доктор физико-математических, светит нам дальняя дорога и казенный дом, в смысле монтажно-испытательный корпус!

— Все-таки запускаем? — настроение у меня стало портиться.

— Да нет… Я только что с Иваненко разговаривал. Дим Димыч клянется, что на самом верху против «размещения на орбите», но надо же быть начеку!

— Ну да, вообще-то, — приободрился я. — Ладно, дорогу ты помнишь, не заблудишься.

— Да куда там… Сегодня же вылетаю на космодром, отдохну от семейной жизни!

— Я вот тебе отдохну! — глухо донесся Наташкин голос.

— Слыхал? — трагическим шепотом вытолкнул Володька.

— Слыхал. Пока, жертва женского произвола!

Я уложил радик обратно в карман, и зашагал к дому, мало беспокоясь проблемами войны и мира. Хотя мне предстояло пережить Ритины вздохи и ахи, ведь режим военного положения в Казахстане никто пока не отменял…

И еще этот Рейган, туповатый ковбой… Он же не успокоится, пока не выпадет в нокауте. Был бы Картер… Джимми, конечно, тоже себе на уме, но с ним хоть договориться можно. Хотя…

Вот вам Форд. Осторожный, вроде бы, политик был, и замараться боялся — и на тебе! Учудил «Иранскую свободу»! А у драчливого Ронни и вовсе руки чешутся…

Хотя нынешнему президенту США далеко до Рузвельта — так, обычный политикан, разве что рисковый. Штаты при нем пойдут в рост — за счет будущих поколений.

Рейган, если можно так выразиться, открыл сейф Пандоры — начал усиленно занимать, приучая Америку жить в кредит. И когда-нибудь триллионные долги погребут страну за океаном, полвека не пройдет…

Мои шаги замедлились — переулок пошел в гору. Недавно его заасфальтировали — дорога отдавала матовой, зернистой чернотой и пахла битумом. Благо, что сосны уберегли.

Я задумался, оборачиваясь назад, к гудящему проспекту.

Вся эта мировая кутерьма завертелась по моим подсказкам, мне-таки удалось перелепить незыблемый монолит реальности. Вот и переживай теперь…

Однако, стоит только мыслям вцепиться в хронофизику, как я тут же, фигурально выражаясь, ляскаю пастью. «Не трогать! Моё!»

Нет, в самом деле. Я угодил в «светлое прошлое», надеясь затормозить «над пропастью во лжи», уберечь страну, которая родная мне. Набегался, наигрался в жмурки и догонялки со спецслужбами…

Вроде что-то стало получаться — ВВП растет, и все такое прочее, но мне-то ничего не перепало, я оставался посторонним на здешнем празднике жизни!

Вплоть до того незабываемого момента, когда меня вдруг озарило… Нет-нет, еще раньше! Я перечитывал брошюрку Козырева, мысли выкладывались в неповторимый узор… А стоило поставить опыт Аспэ, как я ухватился за тайны «жуткого дальнодействия», пугавшего Эйнштейна, и заподозрил, что это тахионы связывают запутанные кванты.

Через год заработала хронокамера.

Момент истины. Момент счастья…

Не надо было больше копировать чужие разработки и воровать чужие открытия — на поле у пределов знаний я откопал собственный клад!

Рита спросила как-то: «Неужели тебя не пугают все эти инверторы?»

Пугают, девочка моя, еще как пугают! Я-то точно знаю, какие опасные тайны можно нарыть в хронодинамике! И все же упрямо защищаю свои грозные «игрушки».

Да, атомная бомба — это страшно, но атомная электростанция исправно выдает ток. А генетики никто не боится? Никому не мерещатся чудовищные тени мутантов? Генные модификации близятся, и до чего мы доиграемся, забавляясь с дезоксирибонуклеиновыми кирпичиками жизни, не знает даже хрен…

Я отворил калитку, и меня выбежал встречать Коша. Питомец деятельно мурлыкал и терся об ноги, тревожно взглядывая на хозяина: «А кормить-то меня будут?»

— Идем, проглот, — ворчливо сказал я, поднимаясь на крыльцо.