Целитель – 6

P. S. В парткоме мне сказали, что директиву насчет окружкомов как будто бы обмозговали на Старой площади, и Брежнев дал добро. Думаю, информация верная, а перемены нынче водят хороводы! Вон, я как раз на «картошке» был, когда пошли разговоры про автономизацию… Читали «Правду»? Там на первой полосе – «О борьбе с национализмом и местничеством». Мы с батей сегодня провели политинформацию для мамы с Настей)))»

– Мишечка! – Настя подкралась сзади и нежно обняла меня за шею, обволакивая запахом чистоты и мыла «Детского». – Ванная свободна! – и замурлыкала ласково: – Можно я в «Тетрис» поиграю? Немно-ожечко, немножечко!

– Пока я буду мыться, – поставил я условие.

– Конечно, конечно! – заверила меня сестричка в стиле Маши Шевелёвой.

Я встал, и на мое место тут же гибко скользнула Настёна.

«Немножечко… – мои губы сложились в улыбку. – Фиг оттащишь! И это я еще «Попрыгунчика» не запустил… Или пусть останется «Марио», как в прошлой жизни?»

Наплескавшись, почистив зубы дефицитной пастой «Колинос» и зачесав влажные волосы, я вывалился из ванной.

Прибегать к репрессивным методам не пришлось – Настя с мамой сидели в обнимочку, созерцая шоу «А ну-ка, девушки!», а отец допивал на кухне ежевечерний стакан кефира.

– Работать будешь? – спросил он понимающе.

– Надо, – вздохнул я. – Посижу часочек…

«Турбо Паскаль» почти доведен до ума. Удобнейшее, чуть ли не идеальное орудие труда для нынешнего программиста – простой и понятный синтаксис, и меню есть, и «горячие клавиши». Редактор, компилятор, отладчик…

А теперь всё это богатство вылизывать и вылизывать!

Тихонько прикрыв дверь, чтобы не мешать родне, я вернулся на остывший стул. Ага! Сразу двоечка!

Покликав «мышей», открыл письмо из Первомайска.

«Насчет вакансии – спасибо. Подумаю)) А на днях мне, знаешь, чего «шепнули» по электронке? Генсек обсудил в узком кругу блестящий стратегический план: в Латвии, Эстонии, Литве, Молдавии, Киргизии и Казахстане развернется строительство заводов-гигантов. Туда из России, Украины, Белоруссии понаедут сотни тысяч инженеров и рабочих, для них возведут жилье мировых стандартов, а через годик объявят референдум. Наших будет больше, чем титульных аборигенов, и все «шесть сестер» присоединят к РСФСР автономными республиками! И уже никто никуда не рыпнется. Здорово?

Алекс».

Еще б не здорово… Пару лет назад Киссинджер записал Брежнева в «никакие политики», но счел водителем-асом. А Леонид Ильич эволюционирует!

Я «вскрыл» второе письмо.

«Миша!

Я застал 37-й год и помню, как под шумок репрессий, раскрученных педерастом Ежовым, Сталин избавился от всяких бухариных-рыковых-зиновьевых. Они мешали поднимать страну, мешали готовиться к войне – всё это верно. Но сколько тысяч стали теми щепками, что летели под топорами, рубившими лес? К чему я это? Миша, я уверен в наших чекистах – это профи высшего класса, и они тебя не бросят (можешь не говорить, мне и так ясно, что за тобой присматривают!). И все же будь крайне осторожен, поскольку я также уверен, что и на местах, и на самом верху у генсека найдется не меньше противников, чем когда-то у вождя. Ты же рискуешь стать добычей победителя в борьбе за власть. А оно тебе надо?

Алекс».

– Прорвемся, Ромуальдыч, – прошептал я. – Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!