Целитель

Альмод снова пригляделся к ребенку — не нравилось ему, как звучал крик. И дыхание не нравилось. Размотал шаль, выругался про себя, увидев отекшую шею. Вытащил ребенка на свет; особым образом надавив на щеки, заставил открыть рот — малыш, проснувшись, отчаянно завопил — и выругался вслух, заглянув в горло. Белые пленки покрывали глотку.

Линн, услышав ругательства, охнула, схватилась руками за горящие щеки. Руки у нее были опухшие, красные с глубокими трещинами, из которых сочилась сукровица.

Альмод не стал тратить время на извинения, плетением снял отек. Сейчас заразу не прогонишь, уже успела наделать дел. Он не стал говорить, дескать, если бы его позвали вовремя, все было бы по-другому. Даже если бы его позвали вовремя он, скорее всего, на пришел бы, занятый обожженными.

— Вспомни, кто к вам заходил за последние десять дней? И к кому ты ходила с ребенком? Не только в гости. Кто работу приносил? Молочник, может, заглядывал, еще кто.

— Что с ним?

— Дифтерит, — не стал скрывать Альмод.

Она вскрикнула и попыталась завалиться в обморок. Альмод поймал женщину за плечо, бесцеремонно встряхнул.

— Этим ты ничему не поможешь. Вспоминай, кто у вас был, и у кого бывала ты? Кто помогал нести ребенка после пожара? Кто помогал тебе здесь?

Она, запинаясь, начала перебирать имена. Альмод запоминал.

— Из шалаша никуда не ходи, — проговорил он, наконец. — Разве что. — Он мотнул головой в сторону будочек. — Поесть я принесу, и воды тоже. И если кто придет, гони всех прочь. Скажешь, я велел.

Сказать остальным про заразу — кабы не прибили ее вместе с ребенком. Когда люди только что лишились всего, немногое надо, чтобы лишить их и человеческого облика.

— Говорить начнут… — Она осеклась.

— Что говорить? — не понял Альмод.

Линн потупилась, стремительно заливаясь краской. До Альмода, наконец, дошло. Ну да, до сих пор всем было понятно, что женщина одаренного не стирала бы белье без продыху. И с такими руками бы не ходила. А сейчас она боится, начнут болтать, если узнают, что он велел никому к ней не приближаться.

— Не начнут, — усмехнулся он. — Слухи быстро расходятся.

Быстрее любой заразы.

Теперь настал ее черед смотреть недоуменно. Альмод объяснять не стал.

— Ты меня поняла?

Она кивнула.

— Я зайду еще проведать.

А про еду он, балбес, не подумал. Ладно, сейчас у кого-нибудь купит, серебра пока хватало. Сам он заразы не боялся, и что может ее разнести — тоже. Он переболел дифтеритом ребенком. Выжил. А мать — нет. Единственная одаренная на много лиг вытащила сына и мужа… хотя формально отец ей мужем и не был, а себя — нет. Отец так и не женился, как ни напоминали ему родичи о наследнике. Все говорил, дескать, успеется. Не успел. Умер от сердечного приступа, узнав, что сына забрали чистильщики.

Альмод мотнул головой, отгоняя воспоминания.

— Погодите, — сказала Линн. — У меня осталось… ваше.

Нырнула в шалаш и вытащила тканевый узел, оказавшийся неожиданно тяжелым. Внутри обнаружились сплавившиеся монеты — золото и серебро вперемешку. Да уж, здорово горело.

— Это ваше, — повторила она.

Альмод кивнул. Сунулся в кошель. Нет, золотой ей негде будет разменять, отдаст за бесценок. Вытащил горсть меди, добавил полдюжины серебряных. Вложил в ладонь.

— Спасибо. Я потом добавлю еще.

Она уставилась на деньги и было понятно, что столько Линн никогда даже не видела, не то что в руках держала. За узел белья она брала четыре медяка.

— Спрячь, — сказал Альмод, выбираясь наружу. — Ближайшую неделю они тебе все равно не пригодятся.

— Я же не ради денег, — пролепетала она.

— Знаю. Спрячь. И гони всех, пока я не разрешу.

Остановился у шалаша, где мужчина свежевал зайца. Торговаться тот не осмелился, хотя Альмод не поскупился. Вернулся к Линн, отдал зайца и свой нож, сходил за дровами. Тоже пришлось купить — на вырубке давно собрали все ветки, более-менее годящиеся на дрова. Принес женщине, сложил и разжег костер.

На Альмода действительно начали поглядывать, ухмыляясь. Дескать, не просто так же бегает. Он не стал обращать внимания.

Следовало немедленно поговорить с Хродриком. А потом с Раудом и Хильдой.

Глава 9

Около большого сарая — домом это сооружение Альмод не мог бы назвать при всем желании — обнаружилась все та же неразлучная парочка.

— Отведите меня к вашему хозяину, — сказал Альмод, не тратя время на вежливость.

— Он наниматель, а не хозяин, — огрызнулся Эйвар.

Альмод усмехнулся.

— Харальд еще в Мирном, — сказал Ивар. — Сам найдешь.

Все ковыряется в подвале? Что же такое он опасается показать новым телохранителям? О чем не стоит знать никому, кроме проверенных и верных? Сокровища? Так в богатстве Харальда не сомневается никто. Документы? Счета, расписки и прочее, указывающее на тех, с кем Харальд вел дела, и насколько законно. Пожалуй, что да. Мордовороты наверняка грамоте не обучены, а одаренный не удержится, наверняка через плечо заглянет.

Альмод отогнал ненужное любопытство, до бумаг Харальда ему вовсе дел не было. Любой купец стремится увильнуть от податей всеми силами, и Альмода бы скорее удивила его честность.

Да и не до того сейчас.