Целитель

Альмод едва не рассмеялся. «Приревнуй и пожалей о том, что потерял, моли о прощении и, может быть, я снизойду». В подобные игры он перестал играть еще в университете. Странно, она казалась умнее. Впрочем, пусть резвятся. Он обошел костер, но вместо мордоворотов у двери обнаружился Ивар, с неодобрительным видом наблюдавший за племянником.

— К Харальду? — спросил он после приветствия. — Никого не принимает. Я пытался ему объяснить, что заразу надо ограничить, но…

— Нет, — Альмод отступил, пропуская прохожего, шагнул обратно. — Об этом уже поздно говорить. Мне нужен кто-нибудь из тех, кто разбирал его дом после пожара. Кто-то из его людей.

— Зачем?

— Поспрашивать кое о чем.

Конечно, этих двоих во время пожара в Мирном не было, как и его самого. Но если весь город уже убежден, что огонь — дело рук чистильщиков, лучше о них лишний раз не упоминать. Как и о причинах собственного любопытства.

Ивар понизил голос.

— Тоже гадаешь, с чего бы полыхнуло, если ни жаровен, ни свеч?

Альмод кивнул.

— Я разузнаю, и пришлю к тебе, — так же вполголоса сказал Ивар.

— Тоже любопытство заело?

— Еще как. Насколько я слышал, в чистильщики болванов не берут, а тут сущий бред выходит.

На том и распрощались, пришлось возвращаться в город несолоно хлебавши. Впрочем, был еще Рауд, он все сплетни знал, ему по чину положено.

Тот запираться не стал, за пару монет выложил про всех. Один из интересующих Альмода людей с дифтеритом слег, в лагере…

Альмод мысленно выругался, знать бы, там бы и выведал все. Даже и спрашивать не стал бы, подчинил разум, а все решили, что мужик бредит, потому и рассказывает всякие ужасы.

… Двое по участкам уехали. Еще двое — с отрядом, что Харальд послал за едой в Кривое озеро. Пару дней как уехали. Еще дней через пять вернутся, обратно наверняка с обозом придут, а это дольше.

Альмод решил, что с тем, который в лагере, поговорит завтра. На тяжелобольного мужчина не походил, так что ничего с ним не сделается. Бегать туда-сюда ему уже изрядно надоело, набегался за сегодня, что твой гонец. Так что он поинтересовался, готова ли птица, и велел отнести ее в комнату вместе с двумя… нет, тремя кувшинами пива. И две кружки чтобы взял.

Вот и помянут.

Нел сидела на лежанке, подтянув колени к груди и опустив голову на скрещенные поверх них руки. Если бы не высохшая одежда и переплетенная коса, можно было подумать, что она так и не шевельнулась с тех пор, как Альмод оставил ее в комнате, предложив устраиваться, как ей удобней. Да еще меч отцепила от перевязи, положив рядом с кроватью. Нож оставался в ножнах за спиной, как и раньше.

— Что ты здесь делаешь? — спросила девушка, не поднимая головы.

— Вообще-то это моя комната. Я за нее заплатил.

— А, извини, — безучастно проговорила она. — Сейчас уйду.

— И далеко собралась?

Она пожала плечами, заерзала, подбираясь к краю лежанки.

— Не дури, — сказал Альмод. — Сейчас принесут поесть и выпить.

— Я не…

— Помянем.

— А потом?

— Утром на свежую голову подумаешь, куда тебе податься.

— Скорее, на похмельную, — улыбнулась Нел. Подвинулась еще, опуская ноги на пол. — И так уже… Я должна извиниться.

— Ничего ты не должна, — отмахнулся Альмод.

Это он должен извиняться, если уж на то пошло. Как-то не привык он бить женщин. Поединки случались, тут скидки на пол не делал никто: во время схватки на плетениях всем плевать, хрен там или сиськи у поединщиков. А вот бить, как сегодня, не приходилось.

Нел, кажется, хотела возразить, но тут в дверь постучали, и она осеклась. Вошел Рауд. Стола в комнате не было, так что Альмод велел пристроить поднос с едой и пивом прямо на полу. Сел рядом, скрестив ноги — сколько раз доводилось так есть где-нибудь в глуши. Заглянул под крышку чугунка. Трактирщик расщедрился — стушил птицу в сметане с луком, морковью и чесноком — чеснока, на вкус Альмода, было даже многовато. Обычно подобное подавали на особом круглом хлебе, но — Рауд развел руками — сейчас такие не пекли, потому что большинство посетителей сейчас просили хлеб и воду или хлеб с пивом, так что печь едва справлялась.

Альмод пожал плечами. Ему все равно. Разве что…

— Не побрезгуешь из одного горшка есть? — спросил он у Нел.

Ложки трактирщик, сообразив, принес две, как и кружки.

Она мотнула головой, устроилась напротив точно так же. Не слишком удобная для неподготовленного человека поза далась ей легко. Значит, ходила не месяц и не два. Альмод жестом отослал трактирщика, бросив монету за услуги. Сам разлил пиво в кружки.

— Помянем.

Первые две кружки они выпили молча, так же молча закусив. Птица сготовилась как надо, но с чесноком хозяин перебрал. И, кажется, плоховато промыл пряные травы, попадался песок на зубах. Впрочем, это можно было пережить, Альмод изрядно проголодался. Нел ела плохо, зато первую кружку замахнула едва ли не залпом. Зря она так налегает на пиво. Забыться не получается, даже если напиться вдрызг. Альмод пробовал. Но кто он такой, чтобы давать советы? Со своей бы жизнью разобраться.

— Расскажи о них, — попросил он.

Нел недоуменно на него посмотрела.

— Ты же…