Целитель для Темного (СИ)

Как можно было так попасть? И почему же так тоскливо на душе? Мне было так хорошо с Лейдом — с Дэйлором — поправила себя, пробуя имя на вкус. И я вроде бы нравилась ему. Пока он не узнал, кто скрывается за маской. Конечно, горько усмехнулась я. Человек, его ученица, да еще наглая особа, которая увела у него побрякушку из-под носа.

А теперь мы вообще можем больше не увидеться. Наверное, это правильно. А я вела себя очень глупо, позволяя ему все эти вещи. Замуж он меня не возьмет, женится на ком-то из своего круга. А я только испорчу себе репутацию, как многие девушки в городе, печально известные своим близким знакомством с Дэйлором.

Решено: завязываем с глупостями и дурными мыслями. Больше тренироваться, лучше учиться!

Но засыпая я снова будто вживую видела перед собой потемневшие от желания фиолетовые глаза...

* * *

После Нового года Лианар как будто опустел. Уехала не такая уж большая часть населения, но и оставшиеся жители прятались по домам, не гуляли и не праздновали как обычно. В городе чувствовалось напряжение.

В Академии началась зачетная неделя. Боевую магию принимал лично господин Барсен. Может, зачеты у первокурсников были несложными, а может быть, у нас подобрались сообразительные студенты, но сессию наша группа сдала легко и быстро.

Впереди была еще неделя отдыха, а за ней открывался второй семестр. Линна уехала куда-то на побережье, навещать родных, и мы не виделись с ней до начала учебы. А Элиния посещала меня ежедневно, и мы пили травяной чай с успокаивающим бальзамом и болтали обо всем подряд, а потом прогуливались по холодным пустым бульварам Лианара. По вечерам я занималась, не желая делать малейшего перерыва в тренировках. Рыбка сопровождала меня всюду, и я начала замечать, что становлюсь сильнее. Провела эксперимент и действительно — даже спустя день, проведенный без артефакта, моя магия имела такую же силу, как с ним.

Никак не могла понять, что это могло означать. Источник вырос? Но как? Визит к соседу, который обещал поискать для меня ответы в Императорской библиотеке, ничего не дал. Да, господин Арран был там, выправил допуск и еженедельно приходил в читальный зал, но пока ни одна из древних книг не выдала ему сведения о моем артефакте.

Занятия начались. Короткие зимние дни мелькали быстро, в водовороте ежедневных дел все мы забыли о том, что наша армия стоит в готовности у Отцовского леса, и казалось, что это все пустяки.

Но однажды утром ректор снова собрал нас в главном зале Академии. Осунувшийся, похудевший Ойд Барсен выглядел болезненно, и только глаза его горели ярким лиловым светом.

— Уважаемые студенты, господа преподаватели. Мы первыми получили новости военных действий.

Драные гоблины! Военных действий! По рядам пронеслись негромкие возгласы. Я в каком-то оцепенении замерла, сжав руку Линны, стоявшей справа.

— Имперская разведка донесла, — продолжал ректор, — что большая армия противника собрана у подножия Небесных гор, со стороны Гоблинской пустоши. Они готовятся к переходу через горы и войне. Передовые отряды уже на границе, сейчас идет бой за Правую Морскую башню.

Цепь сторожевых башен с незапамятных времен отделяет Лианар от Небесных гор. Когда полудикие племена гоблинов начали нападать на прилесные селения, тогдашний правитель Аэдонии приказал устроить линию заграждения в месте, где Отцовский лес сменяется на низкорослый горный кустарник. Вдоль всей горной гряды, от берега до берега Среднего моря, возвышаются сторожевые укрепления. Две крайние башни — Морские, одна Центральная посередине, и множество башенок поменьше между ними. Ежедневные патрули боевых магов курсируют от башни к башне, охраняя линию границы.

— Академия отправляет третий курс боевых магов на линию фронта, — говорит господин Барсен и воцаряется полнейшая тишина. — Третий курс целителей встанет лагерем под Отцовским лесом, и поскольку врачи не будут участвовать в боях, я рассмотрю личные заявки от младших курсов.

Мы с Линной переглядываемся. Я уже точно знаю, о чем именно она думает. Потому что и я думаю о том же самом.

Глава 24

Вечером у меня был тяжелый разговор с родителями.

— Мама, я уже взрослая, — повторяла я, опустив глаза. — Я смогу помочь раненым, мы будем стоять в лагере далеко от боевых действий. Каждый врач важен!

Но мама только заламывала руки и плакала, сидя в кресле. Папа смотрел то на нее, то на меня и молчал. Но его молчание звучало хуже, чем мамин плач.

Конечно, ничем хорошим это обсуждение не могло окончиться. Я твердо решила подавать заявку вместе с подругой, а родители… всегда родители. Могу их понять, но я взрослая и сама распоряжаюсь своей жизнью.

Точно то же самое я повторяла господину Аррану, которым усилили родительский отряд на следующий день.

— Теодор, ты же был на войне, ну объясни ей, — сказала мама. Она сидела в любимом кресле, нервно постукивая пальцами по подлокотнику. Вокруг ее глаз образовались темные круги: верный признак того, что она не спала всю ночь. Я почувствовала себя ужасно, даже слезы навернулись.