Целитель сердец

— В этом нет необходимости, — резко возразила Триша. — Я вернусь на автобусе и обещаю не ждать, пока придет последний. — Она бросила взгляд на его мрачное суровое лицо.

— Я сказал, что приеду за вами. — Рив посмотрел на часы. — Вам давно пора спать.

— Мне надо запереть дверь. — Она говорила таким же холодным тоном, как и он. — Я провожу вас до двери.

Когда они дошли до салона, длинная рука Рива потянулась к выключателю. У выхода он посмотрел на нее с тем же жестким выражением лица.

— Извините, что завтрашняя прогулка срывается. Bon soir, Триша. Желаю хорошо выспаться.

Во вторник утром после того, как она позвонила в больницу и справилась о здоровье Мари-Роз, Триша отправилась на остановку автобуса, чтобы поехать к Хейзел. Воздух был еще прохладен, и солнце приятно грело, но мерцающее голубое небо предвещало горячий день впереди. В автобусе она оказалась рядом с полной женой фермера и наслаждалась поездкой, хотя становилось нестерпимо жарко по мере того, как она приближалась к ферме «Вилль».

Ее спутница подсказала, какая остановка ближе к ферме. Триша вышла из автобуса и через поле увидела очаровательный медового цвета каменный дом фермы с низкой крышей и голубыми жалюзи. У нее мелькнула мысль, правильно ли она поступила, выбрав рыночный день для поездки. Хейзел ведь могло не быть дома. Однако, когда Триша вошла во двор, она сразу увидела подругу — та вышла из тени навстречу. На ней была розовая клетчатая рубашка и широкие брюки, черные волосы зачесаны назад глубокими волнами. Лицо Хейзел сияло.

— Триша! — Она улыбнулась. — Я чувствовала, что ты приедешь сегодня.

Она протянула Трише загорелую руку, и подруги зашагали к дому.

Триша нежно посмотрела на нее.

— Хейзел, жизнь на ферме тебе полезна. Ты так и пышешь здоровьем.

Хейзел весело рассмеялась:

— Мне здесь очень нравится! Это старый дом — он, конечно, не такой, как новые, но удобный. Животные и все такое находятся на первом этаже, а мы живем над ними, там просторно. Новые дома ферм строятся отдельно от конюшен и амбаров. — Она рукой указала на внешнюю лестницу. — Здесь мы поднимемся на второй этаж. Видишь, в той голубятне, маленькой башенке над черепичной крышей, когда-то жили голуби.

Продолжая говорить, она первой поднялась по внешней лестнице, и они очутились под поросшей ползучими растениями крышей, нависшей над террасой со столом и стульями, на которых можно было посидеть и насладиться солнечными лучами.

— Когда возможно, я занимаюсь своими домашними хлопотами здесь, — заметила Хейзел.

Пройдя половину террасы, они через застекленную дверь вошли на кухню. Это был центр дома. Триша увидела большую комнату, в которой главное место занимал массивный стол, по обе стороны от него стояли скамейки. У стен находились стулья, высокие часы и огромный шкаф для посуды, с выдвижными ящиками и открытыми полками, на которых стояли живописные гончарные изделия.

— Мы топим дровами. — Хейзел указала на плоский каменный очаг. — А здесь мы храним кофе, сахар и тому подобное. — Она рукой показала на устроенную над очагом полку с сосудами. Скамейки стояли по бокам очага, в котором висел котелок для супа, прикрепленный цепью при помощи изогнутого, похожего на восьмерку куска железа.

Двери из кухни вели в спальню.

— Это моя комната.

Хейзел открыла дверь, и Триша увидела просторную кровать, тяжелый буфет, комод, маленький столик и несколько стульев. Веселые занавески, яркие ковры и несколько нарядных подушек, которые, как она догадалась, Хейзел доставила сюда, делали ее особенно уютной.

— Мы позавтракаем на террасе, — сказала Хейзел, когда они возвращались на кухню. — Сегодня я покажу тебе ферму.

Никогда раньше Триша не проводила время так приятно. Ее лицо и руки блестели на солнце, а вода из насоса, под которым она ополоснулась, была холодной и освежающей. Увидев двух мужчин, идущих к ней через двор фермы, она остановилась и подождала, чтобы поздороваться с ними. Оба носили рабочую одежду. Старший был плотный и смуглый, другой — молодой, высокий, костлявый человек лет девятнадцати — двадцати.

— Робин! — воскликнула она, здороваясь с юношей и беря его за руки. — Как приятно видеть тебя после долгой разлуки!

Загорелое лицо юноши густо покраснело, когда он посмотрел на нее.

— Привет, Триша, — неловко произнес он. — Хейзел говорила мне, что недавно встретила тебя. Это мой дядя Жан. Дядя Жан, это Триша Беннет, одна наша давняя знакомая.

Дядя Жан крепко пожал ей руку, его обветренное лицо, собравшись морщинами, расплылось в улыбке.

— Рад познакомиться с вами, mademoiselle, — радушно сказал он.