Целительница его сердца (СИ)

— У вас, юные леди, завтраки, обеды и ужины оплачены господином куратором. Стол для вас накрыт. Вон там, у окна. Проходите.

— Благодарю. — выдавила я из себя ненастоящую ухмылку.

— Господина куратора благодари, меня-то за что! — хмыкнула Соба. — Была бы моя воля, я бы вообще вас не кормила, чтобы сдохли с голоду!

— Не дождетесь! — милым голоском пропела я.

— Приятного аппетита, леди! — в том же тоне пожелала Соба, и удалилась, недовольно качая головой.

— Айрин, ты бы не дерзила ей так… куратор и правда уедет, а тебе еще тут учиться.

— Да пофиг, Ава! Она первая начала грубить. А я не привыкла молчать!

— Да? — удивленно вскинула брови Ава. — Раньше ты была тихой и молчаливой. Давно ли такой смелой стала?

Ох… я прикусила язык. Надо быть поосторожней и не выпячивать свой настоящий характер, не то меня скоро все раскусят, а мне этого не надо.

Глава 26

Столик у окна и вправду был уже накрыт для нас. Он ломился от кофе, круассанов с семгой, точно таких же, которыми завтракали мажоры, радовал нас сырной и колбасными нарезками, несколькими видами булочек, так же тут были фрукты, овощи, маслины, в общем все меню шведского стола из какого-нибудь пятизвездочного отеля здесь присутствовало.

Из моего кантибэга послышалось голодное пищание, и я технично скормила Тыковке и Ричарду круассаны, нарезку, фрукты и булочки. Надеюсь, мои проглотики наелись и не умрут с голоду до обеда.

— Это же лопнуть можно, если так завтракать каждый день! — произнесла Ава, сыто откидываясь на стул.

— А зачем так наедаться? — не поняла я. — Съела чуть-чуть и хватит!

— Как это, зачем? Как это хватит?! — посмотрела на меня Ава, как на умалишенную. — Мы же сиротские! Вечно голодные! Нельзя еду оставлять, надо все до последнего съесть, вдруг потом долго не придется ничего есть?!

И снова прокол. Меня воспитывала тетка, и какой бы плохой она не была, но голодом меня точно не морила. А вот местных сироток… ох, надо тоже быть поосторожней в таких мелочах.

Мы уже почти закончили завтракать, я поднесла чашку кофе к губам, как меня тут же сильно толкнули в спину.

Тихонько матюкнувшись (ну не сдержалась!), я злобно обернулась. Кофе пролился мне на руки, так как я ухитрилась вовремя отбросить чашку, чтобы не залить наряд. Красивое новое платье не пострадало.

Как оказалось, толкнула меня Владислава, и теперь нагло ухмылялась в окружении своих дружков-мажоров.

— Ой, вот незадача… — притворно покачала она головой, не заметила тебя.

— Ах ты тварь! — вскочила я со стула, и, сжимая кулаки ринулась на Владиславу. — Чего тебе от меня надо? Чего ты все время задираешься?

— Ой, у нашей сиротки голос прорезался, что думаешь, если в койку к куратору влезла, то…

Владислава вдруг резко оборвала свои грязные домыслы и во все глаза уставилась на мои кулаки. То есть на проявленную от кофе метку куратора.

Перевела резкий взгляд на меня, а потом снова на метку. Побледнела.

— Ты… ты его вещь!? — пробормотала она.

— В смысле, вещь? — нахмурилась я.

Но Владислава уже развернулась и быстро уходила в сторону гардеробной.

— Влада, постой, ты чего? — бежала вслед за подругой Антония.

— Чего это с ней? — хмыкнула Ава.

Подруга, кажется, не заметила проявившейся метки, потому что знак на моем запястье довольно быстро высох и испарился.

— А шут ее знает, — махнула я рукой, — пойдем на пары что ли?

В аудитории мы произвели такой же фурор, как и в трапезной. Сиротки подивились нашим новым нарядам, Владислава и Антония с подозрением наблюдали за мной, мне же вместо пар очень хотелось уединиться у себя в комнате и расспросить Тыковку и Ричарда о знаке, которым меня пометил куратор.

В каком смысле, я его вещь?! Он что, меня своим «штрих-кодом» пометил? Хотя нет, скорее, куар-кодом. А, впрочем, какая разница? Но мне это не нравится, я не товар какой, чтобы меня помечать!

Всю пару мадам Узэния пыталась меня игнорировать как могла, но нет-нет, да и бросала злобные взгляды. Чего уж она меня так невзлюбила, было непонятно.

* * *

— Сиротка — фаталия. В этом нет сомнения. — раздалось в сводчатом помещении без окон, где вкрадчивые голоса скрывал магический полог.

— Я сразу сказала вам, что она — фаталия. Вы на ее глаза посмотрите! Явно же в прошлой жизни её…

— Замолчи! — прервал голос мужской баритон.

— На ней ЕГО метка. Она — его вещь, его собственность! Может даже его ж…

— Нет, он не спал с ней, так что, нет. Она — просто его вещь. Но все может быть.

— А еще она ведет себя очень странно. Вроде она, и вроде… нет.

— Как это?

— Не знаю. А если она нашла способ удрать, оставив вместо себя другую девушку?

— То есть она сейчас фаталия, или нет?

— Не фаталия, но в теле фаталии.

— Но как такое возможно? Сколько живу, я про такое еще не слышала.

— А я слышал. В любом случае, он ею дорожит. И если ее забрать, то…

— Он дорожит ею пока считает ее фаталией. Как только поймет, что настоящая фаталия удрала от него сверкая пятками, оставив вместо себя подделку, ему станет на нее наплевать! Он последует за настоящей фаталией!

— Но пока-то он явно не догадывается. А значит…